Стеф читала вслух, не доверяя собственным глазам. Ах, если бы кто-нибудь ранее рассказал нечто подобное, она бы непременно отнесла все услышанное исключительно к сочинительству, не более чем. Но письмо было адресовано именно ей, и это было неоспоримо, как и то, что история, поведанная в нем, имела непосредственное отношение к ней самой,
Стефании, внучке «грешника Михаила». Парадокс судьбы. Да, она была дочерью убитой Лизы, внучкой Анны Эдуардовны и Михаила. А ее мама, Вера Хромова, оказывается, была приемной мамой с того самого момента, когда юная Лизонька написала отказную в роддоме от нее по настоянию своей старшей сестры Анны, на самом же деле — родной матери. Ничего подобного даже в страшном сне не могло привидеться Стефании. Все в ее жизни, в который раз за последнее время, снова перевернулось с ног на голову в одно мгновение. И до этого были вопросы без ответов. Но теперь их стало во стократ больше... Получается, все это время она жила не своей жизнью, а сейчас, чтобы восстановить истину, надо собственную жизнь «переписать» заново. Бред какой-то. Она подняла глаза на Михаила и наткнулась на взгляд, полный страдания и боли.
– Прости меня, девочка, — тихо прошептал он, с трудом делая вдох. — Я виноват перед тобой, мамку твою не сберег, Лизоньку мою ненаглядную. Позволил Анне разделаться со всеми нами по ее коварному замыслу. Я знал, что она опасна, — он нервно перебирал пальцы рук, — но не предполагал, что зайдет так далеко. Смерть Лизы на ее совести. Конечно же, не своими руками убила. Владленчик помог. Устранить собиралась тебя, девочка моя, — его лицо исказилось болью, — чтобы тайна твоего рождения не всплыла наружу, а главное, чтобы Лизонька, не дай Бог, не узнала, что ты, Стефания, ее родная дочь, а она, Анна, ее родная мать, а никакая не сестра.
Он закашлялся и замолчал, прикрыв глаза. Алекс и Сева стояли поодаль, у самой двери палаты, и тактично выжидали, пока говорил Михаил. Они оба отлично понимали всю значимость момента для Стеф. «Не дай-то Бог оказаться на ее месте», — подумал Сева, глядя на девушку, и нервно передернул плечом.
Вошел врач. По странному стечению обстоятельств, это был Иван Николаевич, лечащий доктор Эммы Романовны Гринман. Вернее, чтобы быть совсем точным, — Анны Эдуардовны Медынской.
– Все те же лица, — с напускной серьезностью тихо произнес он. Что на сей раз произошло? Как я понимаю, семья Гринманов кому-то очень уж мешает? — он вопросительно посмотрел в сторону детективов поверх очков с характерным стариковским прищуром. И не дожидаясь ответа, решительно произнес:
– Хватит на сегодня. Больной нуждается в отдыхе и... — прервав себя на полуслове, он неожиданно обратился к Стефании. — Необходимо переговорить с Вами. Зайдите ко мне в кабинет чуть позже. А сейчас, — он глазами указал на дверь, — мне необходимо осмотреть больного.
В кабинете главного Стеф внимала каждому слову Ивана Николаевича, лечащего врача Михаила Гринмана.
– Понимаете, — обратился он к ней, сняв очки с кончика носа, — больной нуждается в срочной операции. Экстренной! Времени мало. Приступать к операции надо было еще вчера, — надеюсь, вы понимаете, о чем я. У вас меньше суток на раздумье. Операция дорогостоящая. Если бы не финансовая сторона вопроса, больной бы уже лежал на столе. Вот так, голубушка! Думайте, думайте... — он склонился над столом с документами, явно давая понять, что разговор
окончен.
Когда за девушкой закрылась дверь, он поднял голову и задумчиво откинулся на спинку рабочего кресла. «Дела-а-а...», — только и смог произнести он на выдохе.
Рекомендации лечащего немедленно стали известны обоим детективам. Сева, по-мальчишески закусив губу, мерно раскачивался на длинных ногах из стороны в сторону, словно маятник.
– Замри! — не сдержался Алекс, обращаясь к Севе. — И без тебя двоится в глазах. Есть конструктивные предложения по поводу, где взять сумму на операцию?
– Откровенно говоря, это не сумма, а суммища! И потом, почему мы? — дерзко запрокинув голову назад, раздраженно спросил Сева, но тут же осекся, взглянув на Стефанию.
– Я понимаю... Вы действительно здесь не при чем: мой родственник — мои проблемы. Что-нибудь придумаю... — девушка с кажущимся спокойствием, не оборачиваясь, решительно направилась к выходу. Ее бил озноб. Слишком близко приняла она ситуацию, ставшую внезапно сугубо личной. Деньги... Где взять такую сумму?
Стефания терялась в догадках, судорожно перебирая в уме всех, кто мог бы реально помочь ей деньгами так незамедлительно, но не находила никакого ответа. В отчаянии она прислонилась к стене, так и не покинув здания больницы. Неожиданно дверь на лестницу распахнулась и из нее буквально вылетел Сева. Двумя прыжками преодолев ступеньки, он оказался рядом со Стеф.
– Стефания, вернись! У них имеется квота на операцию, — с мальчишеским ликованием прокричал он, увлекая за собой девушку вверх по лестнице. — Представляешь, Алекс все уладил. В одну минуту! — прокричал он восхищенно о шефе.
– Вот! — он втолкнул Стеф в кабинет и, придерживая ее за плечи, поставил впереди себя.
– Вот и ладненько, вот и ладненько! — озабоченно произнес главный врач и лечащий в едином лице. — Вам крепко повезло, голубушка, у вас хорошие друзья, — добавил он с легким прищуром, глядя в растерянные глаза Стефани. Операция сегодня. Остается молиться об успехе. Все под Богом ходим, — вдруг философски изрек он, многозначительно подняв указательный палец вверх. А сейчас мне пора, — и, словно забыв о молодых людях, стремительно вышел из кабинета.
Отдыхающим и персоналу отеля наконец представилась возможность покинуть злополучную комнату отдыха. Все разбрелись кто куда, впечатленные и озадаченные трагическими событиями на вилле.
Находясь в своей комнате, Анна Эдуардовна медленно приходила в себя. Она прекрасно понимала, что одна из первых в списке подозреваемых. «Но ведь я никого не убивала», — успокаивала она себя, но тщетно... Нешуточное испытание, которое организовали детективы, чтобы вывести ее на чистую воду, инсценировав мистическое воскрешение Лизы, чуть было не лишило ее дара речи. Когда же догадалась, что это была лишь инсценировка, она поняла, что с нее сорвали маску Эммы и, конечно же, знают, кто она есть на самом деле. «Самонадеянность подвела, — думала она, искренне сожалея о случившемся и не понимая до конца, как такое могло произойти. — А Владлен... под венец звал, невзирая на разницу в возрасте! Так доверяла ему, а он, змей этакий, и меня бы, похоже, порешил, но только чуть позже, желая завладеть всем, что не сам нажил». Владея кое-какой информацией, она все еще надеялась, что ситуация разрешится
сама собой.
«В конце концов, — успокаивала она себя, — Владлену не суждено больше заговорить и многое из того, что он знал, ушло вместе с ним в могилу. Это, во-первых. А во-вторых... Михаил любил меня когда-то», — неожиданно вспомнила она, но тут же пришла в ужас от мысли, что он никогда не простит ей смерть Лизы, как, впрочем, и многое другое... «Конечно, во многом моя вина, как ни крути», — невольно подумала она, вспоминая содеянное.
...С присущей ей педантичностью Анна продумала все до мельчайших деталей. Все предусмотрела, все просчитала. Убедив Эмму не раскрывать себя, она с легкостью внушила сестре мысль о планируемом на нее покушении. Сердобольная и наивная Эмма сразу поверила единственной сестре, не замечая очевидных противоречий. Многочисленные записки с угрозами, одна из которых однажды оказалась в руках Стефании, должны были подтвердить готовящееся убийство Анны. Об одном не упомянула Анна: записки писала себе сама, чтобы убедительнее выглядело то, что она так тщательно спланировала...
...Убийство Лизы, конечно же, не входило в ее планы. Она до сих пор корила себя за причастность к ее смерти. Не так, чтобы очень, но достаточно, чтобы испытывать банальное чувство вины. По-своему она была привязана к Лизе — как к младшей «сестре» и ровно до ее отъезда на учебу. С отъездом Лизы Анна прочно закрепила свои дочерние позиции и, с уходом из жизни отца, вступила в право законного, как она всегда считала, наследования виллой. Появление же Эммы, истинной наследницы, разрушало ее привычную жизнь и внушало опасение остаться ни с чем. Именно это сыграло роковую роль и стало основным мотивом для «исчезновения» Эммы Романовны Гринман. Анна ни на минуту не поверила сестре, что та не посягает на наследство, а лишь рада встрече с ней. Не убедил, не растрогал ее и рассказ Эммы, который так мастерски использовала она для своего дальнейшего перевоплощения. Будучи другой, с присущей ей порочной страстью к наживе, Анна все решила сразу, как только поняла, что законная наследница виллы не она, а ее родная сестра Эмма, которая непременно должна исчезнуть из ее жизни в самое ближайшее время. Как это должно осуществиться — она не знала и не хотела знать. Все это Анна Эдуардовна озвучила Лысому.
– Пусть Эмма уезжает отсюда навсегда и никогда не появляется в моей жизни, — произнесла она тогда категорично.
– И не появится больше, — помолчав, сухо произнес он, а про себя уже все решил.
Это был его преступный замысел, и, как известно, ему суждено было осуществиться...
Определить сестру в психиатрическую клинику помог Владлен, имея многочисленные, но достаточно сомнительные связи. Анна Эдуардовна не препятствовала его плану. Но она и думать не могла, что роль одной из последующих жертв в его «черном списке» отведена Владленом Тимофеевичем, ее управляющим и любовником в одном лице, именно ей. С разницей лишь во времени. Используя весь свой криминальный опыт, управляющий виллой без особого труда на правах друга в первый же вечер знакомства опоил Эмму Романовну фруктовым коктейлем, содержащим снотворное, и благополучно доставил несчастную женщину в психиатрическую клинику. Все выглядело очень даже правдоподобно: больная после тяжелого психического приступа поступила для обследования и, разумеется, дальнейшего лечения.
Это была первая фаза устранения истинной наследницы — Эммы Гринман.
– А дальше как пойдет, — пообещал он, многозначительно ухмыльнувшись.
– Только ни-ни! — также многозначительно погрозила ему пальцем Анна Эдуардовна, до конца не осознавая, что означает сей призыв. Будучи не вполне уверенной в своем управляющем, она почему-то не особенно рассуждала по этому поводу. То ли не желала знать, то ли побаивалась...
Обо всем этом, и другом, не менее значительном в истории старой виллы, Алекс беседовал некоторое время спустя со своими спутниками.
Молодые люди сидели в одном из летних кафе и, предаваясь тягостным воспоминаниям, внимали каждому слову друг друга, в который раз заново переживая весь ужас недавних событий.
Сева взвешивал каждое слово своего шефа, продолжая оттачивать, как он всегда считал, профессиональный нюх сыщика. Временами взгляд Алекса застревал на нем, и молодой сыщик со знанием дела заполнял неожиданно возникавшую паузу. Сразу повзрослевший, Сева грамотно излагал суть дела, акцентируя внимание на главном.
«Молодец, молодец, парень!» — с удовольствием отмечал про себя Алекс, внимательно слушая Севу. В который раз он не пожалел, что остановил на нем свой выбор.
– Но причем тут Лиза? Почему ее убили и, главное, за что? — не выдержала Стефания, как только Сева замолчал.
– За что... — медленно повторил Алекс. — Вероятно, случайно, вместо тебя... — он задумчиво прищурил глаза. — Хотя... возможно, и даже более того — вероятно, что Лизу постигла бы та же участь, но только чуть позже. Судя по всему, Владлен Тимофеевич, а точнее Лысый, решил устранить всех, кто мог хоть каким-либо образом претендовать на наследство. Будучи человеком жадным и жестоким, он исключил избирательность в своих преступлениях: косил всех, кто, по его разумению, мог помешать осуществить задуманное. Он так ловко обвел вокруг пальца нашу «графиню», что даже ей в страшном сне присниться не мог весь этот кошмар. Одного не могу понять, как она могла ему так доверять? — он усмехнулся и вопрошающе посмотрел на Севу.
– Так они любовниками были, — не заставил себя ждать Сева.
– Любовниками? — с удивлением переспросила Стефания. — Она же старше его лет на... — не договорив, девушка замолчала и слегка пожала плечами. — Хотя... какая теперь разница, кто кому и кем приходился, — почти равнодушно добавила она.
↓↓↓ Эта кнопка сама себя не нажмёт... Спасибо!
Об авторе
емки, а сюжеты – кинематографичны. Обладая богатым жизненным опытом, Надя пробует себя в различных жанрах.
Подарив читателям философско-психологическую повесть «Между прошлым и будущим» и порадовав ценителей классического детектива романом «Тайна виллы „Гранд“», в настоящее время Надя с головой ушла в работу над научно-популярными лекциями по практической психологии, которые
вскоре позволят широкому кругу читателей через теорию и практику как можно лучше познать собственное я и окружающий мир.
1 комментарий
5 звезда: | (1) | |
---|---|---|
4 звезда: | (0) | |
3 звезда: | (0) | |
2 звезда: | (0) | |
1 звезда: | (0) | |
(5.0)
Комментарий от: Wolfram
“Владлен Тимофеевич смотрел снизу вверх, зло, прищурив глаза и с презрением сжав тонкие губы. Положительного исхода ситуации, в которой оказался детектив, пока не предвиделось, если не сказать больше. Слишком зловещим и непредсказуемым казался этот человек, вероятнее всего, играющий не последнюю роль в истории виллы. — А ты, — глядя на Севу, продолжил он”
Вот на этом абзаце я слегка споткнулся. Пришлось перечитать несколько раз. И сейчас поясню - почему.
“Владлен Тимофеевич смотрел снизу вверх” - фокус на лысом. “ситуации, в которой оказался детектив", если фокус на лысом, то здесь было бы уместнее уточняющее слово, определяющее, что “детектив” это он не о себе. “непредсказуемым казался этот человек” - какой? Только что речь шла о детективе, а теперь о другом участнике драмы.
Это я описываю то, как с точки зрения читателя мне представлялся этот абзац.
И наконец: “глядя на Севу, продолжил он” - кто он? В начале абзаца фокус на Владлене Тимофеевиче, сиречь управляющий отелем.
А тут фокус уже на этом, хриплом. Поэтому я и перечитывал раза три.
Не даром лысый показался мне подозрительным челом.
Да что же такое с этим дневником? Тайна сокровищ Тамплиеров?
Про дневник так и не сказали. Ну ладно. А всё же почему Гринмана не посадили? Покушение на убийство и причинение телесных повреждений. Даже если по отношению к лысому, который злодей. Превышение допустимой самообороны. Условку дали?
Итак в конце хеппи энд. Все счастливы, повсюду любовь и процветание. Спасибо.