- Земля-контроль, майору Тому!
Динь-Дон!
- Земля-контроль, майору Тому!
Динь Дон
Противный сигнал вызова с переговорного пульта долбил в уши, проникал в мозг и раздражал слизистую оболочку. Том резко открыл глаза. Оказывается, он умудрился заснуть, сидя в рубке. И именно в это самое время этим сволочам на Земле понадобилось вызвать космическую станцию "Весёлый Экзистенциалист". Нехотя, чертыхаясь про себя, Том нажал на тангенту и ответил:
- Это майор Том, земле-контроль. На связи.
- Эй, вы там, спите что ли?
- Никак нет! - Гаркнул Том, максимально бодрым голосом.
- Я подметаю капсулу.
Интерком в ответ разразился недоверчивыми помехами.
- Зачем вызывали?
- Да, Прервалась связь с диспетчерским комплексом на геостационарной орбите. Азимут сто двадцать восемь, сектор девяносто, направление на полшестого, семь склянок.
Майор быстренько прикинул в уме координаты, перемножил их с орбитальными параметрами и учёл дивергенцию в уме.
- Но ведь станция "Беспечный Солипсист" намного ближе, почему обратились к нам, а не туда?
- У них сейчас, - Диспетчер перешёл на шёпот, - Военные свиньи.
Видимо он очень не любил всё, что связано с армией.
- Как это? - Спросил Том.
- А, собралась масса генералов, точно ведьмы на шабаш. Злые умы, несущие уничтожение. Маги смертельных конструкций.
- Стоп, стоп, я вас понял. И вы хотите, чтобы я сейчас слетал на диспетчерский комплекс и всё проверил?
- Именно так. Вам придётся это сделать, потому что кроме вас, честно говоря, больше некому.
Майор вздохнул.
- Ладно, лечу.
- Хорошо, доложите по выполнении. Конец связи.
- Chazbot, nanu nanu.
Диспетчер Земля-контроль отключился, а Майор Том, вздохнув, поплёлся в зону причальных доков.
- Черти волосатые, - Бубнил он себе под нос, - Принуждают выполнять черновую работу, тогда, как, у самих сколько угодно возможностей отправить с поверхности десантный бот со штурмовой бригадой, но нет. Бедный майор Том вынужден сейчас лететь, непонятно куда, непонятно зачем. И ведь не откажешь этим бюрократам. Сразу переведут на другой пост, куда подальше.
С этими словами он дошёл до причального отсека.
За каждым офицером Международной Космической Службы был закреплён индивидуальный челнок. Например, у Майора Тома был шаттл за номером 2-12.8506.
Том залез в кабину, задраил переборки и активировал голосовой интерфейс управления ЦПУ.
- Компьютер!
- Warp fields stabilized, - Проскрежетал синтезированный голос из динамиков.
- Что?
- We feel your presence.
- Наркоман что ли? Компьютер, заканчивай вычислять число Грэма в спящем режиме. У тебя от этого мозги плавятся.
- Зато это будоражит мои электронные цепи.
- Лучше считай факториалы, от них штырит меньше.
- Принято к сведению.
- Компьютер, двигатели на старт. Шлюз открыть. Малая тяга, ручное управление, курс...
Том набрал с клавиатуры координаты того самого комплекса, который перестал выходить на связь.
Послышался лёгкий шелест. Челнок, космическая станция, компьютер, майор Том - всё исчезло. Дэн закрыл свой блокнот.
- Что это всё?
- На данный момент да.
Четверо старых друзей коротали время в поезде, направляясь на один из южных курортов. Они так долго проработали на геологической вахте, что отдых на берегу тёплого моря стал их настоящей мечтой. Один из них, Дэн, увлекался написанием рассказов. Сейчас он прочитал только что написанный отрывок. Возможно, в некотором будущем это станет новым произведением.
- А что дальше будет?
- Я пока думаю. Хотел описать инопланетянина, даже имя ему придумал внеземное.
- Какое?
- Айиэйайэйайо
- Бредово звучит.
- Ну так инопланетянин же.
Они начали наперебой обсуждать возможные детали внешности предполагаемого инопланетного гостя. Будет ли он представителем могущественной расы, или каким-нибудь космическим бомжом. Станет ли он выглядеть, как человек, или у него будет совершенно иная внешность. А за окном с дикой скоростью менялся пейзаж: столбы и семафоры, платформы и будки, леса и поля. По вагону прошёл проводник, предупреждающий о скорой остановке. Мысли друзей переключились на дорогу, и предстоящий отдых.
- А где мы собираемся остановиться?
- Я нашёл неплохую гостиницу, между вокзалом и шоссе. Она так и называется "Придорожная".
- Нормальная хоть, не клоповник?
- Не имею понятия. Говорят, что там можно купить лучший виски в городе, и по вечерам играет настоящий блюз. А ещё пишут, что там можно познакомиться с красивыми девушками.
Парни рассмеялись.
- Дэн, у тебя в голове лишь девушки и виски.
- Протестую!
Дэн начал мурлыкать про себя песенку неизвестного автора, которую они услышали в посёлке вахтовиков на Ямале:
Первая вспышка рая -
И мы уже мчимся к морю,
И останавливаемся - там,
- На берегу Свободы...Подхватили друзья хором.
А вагон продолжал жить своей жизнью. Пассажиры соседних купе занимались повседневными делами. Ну, всем тем, что обычно делают в дороге.
Один в данный момент доставал из трёхлитровой банки хрустящие маринованные огурчики. Другой смотрел телетрансляцию на ноутбуке. Там сейчас как раз закончилась одна передача и начиналась следующая. Третий просто смотрел в окно на проносящийся пейзаж, и на то, как солнце кочевало от облака к облаку.
Один десятилетний мальчик донимал бабушку бесконечными вопросами. А что это? А что то?
Дошла очередь и до длинной вереницы столбов, густо увешанных проводами.
- Бабушка, а что это за провода?
- Это телеграф.
- Что такое телеграф?
- Средство связи.
- Как мобильный телефон?
- Нет, для мобильной связи не нужны провода, а для телеграммы нужна дорога, которая связывает пункты связи. Вот эти провода и являются такой телеграфной дорогой.
Обрывок разговора долетел до ушей Дэна, и он, будучи мечтателем, живо вообразил себе этакое шестиполосное шоссе. Телеграфом всё ещё пользуются, поэтому дорога сильно загружена. Так сильно, что три полосы из шести движутся медленно. И на всём протяжении этой дороги сидят птицы и поют песни азбукой Морзе.
Послышался треск клавиш. Дэн, его друзья, телеграфная дорога, поезд - всё исчезло.
Антон сидел за компьютером и писал рассказ. Время было позднее, далеко за полночь, но он всегда был совой, и ночь для него всегда являлась самым плодотворным временем. На столе, справа от клавиатуры, стояло чашка ароматного кофе, а слева пепельница с дымящейся сигаретой. Кофе, сигареты и воображение - всё, что ему было нужно для творчества. Правда, кофе очень быстро остывал. Пожалуй, слишком быстро. А всё потому, что проклятые коммунальные службы топили из рук вон плохо. К тому же из щелей дешёвого пластикового окна непрерывно тянуло холодным воздухом. В комнате было холодно, и Антон озяб. Даже более того - он буквально замерзал. Мороз чувствовался даже сквозь тёплый свитер. Что дальше - тулуп?
Антон невольно позавидовал своим героям. Они вот на юг едут, им хорошо, тепло. Кстати, что с ними дальше будет, после того, как они приедут на курорт.
Он глотнул пока ещё тёплого кофе, и сделал глубокую затяжку.
Они остановятся в номере, а затем их посетит странный дедушка, и будет твердить о мистической опасности. Допустим, это будет старик в чёрном плаще. Друзьям захочется покинуть гостиницу, но сделать этого они не смогут. Или смогут?
Антон задумался. Для развития сюжета пусть побег удастся, но только одному, скажем Дэну. А потом он потратит немало усилий, чтобы разгадать загадку и отомстить за смерть друзей. "Решено", - Антон взялся за клавиатуру, и комната опять наполнилась бодрым перестуком клавиш.
Уличный фонарь изливался ярким, жёлтым, светом, и в его лучах кружились редкие снежинки. Этакие маленькие капельки замёрзшей воды. Блестящие и безумные, подобные алмазам.
Они подбирают эти лучи, преломляют их и передают дальше, снабдив частичкой своего сумасшествия. Что же, летите, пляшите, сияйте, безумные алмазы.
Неожиданно со стороны окна послышался робкий стук. Антон посмотрел туда. Кому пришла в голову бредовая идея стучаться ему в окно, да ещё и на четвёртом этаже?
На подоконнике сидел белый голубь и стучал клювом по стеклу. Вот это номер. Антон крайне редко видел белых, голубей, потому что они обычно летают только вместе с ветром и приносят Надежду. А какая же Надежда может быть посреди ночи в тёмной, холодной комнате? При этом птица явно действовала намеренно, что ещё больше смущало его. Поддавшись сиюминутному порыву, Антон подошёл к окну, и, несмотря на то, что в комнате и так было холодно, открыл его.
Голубь важно перешагнул через порог и вдруг заговорил человеческим голосом.
- Мне нужна информация, информация.
- Ты кто? Спросил Антон, находясь в лёгком шоке.
- Я номер пять.
- А кто тогда номер один?
- Ты номер три, - Сказала птица, не обратив на заданный ей вопрос никакого внимания.
- Э, постой, я не номер, - Возмутился Антон.
- Это не важно. Тебя ищет один человек.
- И что теперь?
- Ничего, - Ответил голубь, и упорхнул обратно в окно. Через мгновение он исчез в ночной темноте.
Антон зябко поёжился. Теперь, после того, как в комнате вволю гулял морозный воздух, ему и свитер перестал помогать. Окно он закрыл, машинально потрогав батареи - холодные. Пора надевать тулуп. Кофе, конечно же, остыл, и Антон, без всякого удовольствия осушил кружку одним большим глотком.
На улице по-прежнему шёл снег, но теперь ему показалось, что снежинки поднимаются с земли к небу. А там, где-то высоко, на землю смотрят чьи-то глаза, и они ищут кого-то. Но снежинки ослепляют их, и глаза слепнут, и не могут больше следить с неба, по крайней мере, пока снегопад не прекратится.
Но Антон уже не боялся слежки. Кто предупреждён - тот вооружён, не так ли.
Пора уходить, но прежде, чем он покинет свою холодную обитель - Виски со льдом. Можно Виски с камнями, со скалами, но лучше со льдом. Как это по-человечески, добавлять лёд в бокал, когда ты и так замёрз.
Антон ещё раз посмотрел на ночное небо, и отсалютовал ему бокалом.
- Это за мой счёт, и это для тебя.
Послышался скрип карандашного грифеля. Антон, комната, виски, ночное небо - всё исчезло.
Аристарх Всеволодович очень любил писать, и всегда делал это простым карандашом. Таким образом, он старался походить на авторов из прошлых веков, которые писали перьями. О, он тоже мог бы взять перо, или ручку, но считал их какими-то бездуховными предметами. Он пользовался ими, для заполнения официальной документации, или для простых пометок в ежедневнике, но для своих сочинений - только карандаш и ничего более. К тому же его легко стереть, если ошибся, или решил иначе переписать то или иное место в тексте. Ластик всегда под рукой.
Писать рассказы, было его хобби. В воображении Аристарху не откажешь, а уж, сколько интересного материала ему подкидывали пациенты. Взять того же Антона. Молодой человек на полном серьёзе рассказывал, что к нему являются говорящие животные: лисы, волки, птицы и тому подобное. Часто норовил открыть окно и пустить в палату очередную неведому зверушку. Больной может быть доволен тем, что получит вторую жизнь на страницах его рассказа, хотя вряд ли он сможет оценить это по достоинству.
Аристарх дописал очередной эпизод, про то, как его героя посетил белый голубь, и отложил карандаш.
Надо будет потом отсканировать все листы, и сохранить на жёсткий диск, а ещё лучше - продублировать и в облачном сервисе. Всё же бумага не самый надёжный способ хранения информации. Эти проклятые тетради так и норовят истрепаться, или даже потеряться. Нет уж, написанное надо обязательно сберечь.
Доктор Голдблюм встал, и прошёлся по кабинету, разминая затёкшие конечности. Сидячая работа не способствовала развитию физической формы. Одно дело, когда он ещё был лечащим врачом, и совершал частые обходы палат. Теперь же, будучи заведующим, он почти совсем перешёл на возню с бумажками.
Акты, предписания, распоряжения - и всем необходима его подпись. Вот как можно сохранить ясность ума и спортивную форму в таких условиях?
Аристарх сверился с часами, и, убедившись, что время уже подходило к полудню, со спокойной совестью вышел в коридор. У него была назначена встреча в городе, если что - есть заместители.
Для того, чтобы выти на улицу, надо спустится с третьего на первый этаж. А для этого придётся пройти насквозь всё отделение. По дороге к Аристарху пристала одна больная, с манией преследования и расстройством личности.
- Доктор, спасите! Он хочет меня убить.
- Кто?
- Мужчина. Я не знаю, как его зовут. У него правая ладонь вся красная.
- Наверное, он испачкался в краске, - Предположил Аристарх
- Нет, я точно уверена, что это кровь. И он ищет меня, чтобы убить.
- Не беспокойся, Наталья, никто не сможет тебе навредить.
- Я не Наталья, - Девушка отстранилась, - Все называют меня то Натальей, то Дикой Розой, но моё имя Алиса Дэй.
- Эээ, Хорошо, Алиса, мы проследим, чтобы тебя здесь никто не обидел.
- Спасибо, доктор. Да хранит вас Бог.
Она ушла куда-то по своим делам, а Голдблюм добрался до лифта без приключений. На территории лечебницы полным ходом шёл ремонт. Это уже стало доброй традицией, устраивать ремонтные работы после каждой зимы. Специально нанятые рабочие копошились тут и там, приводя в порядок стены, заборы, дорожки и остальное хозяйство.
На глаза Аристарху Всеволодовичу попались въездные ворота. В прошлом они были покрашены в красный цвет, но со временем краска выцвела и облупилась.
- Непорядок.
Голдблюм жестом подозвал к себе прораба.
- Я вижу эти красные ворота, но я хочу, чтобы их перекрасили в чёрный цвет.
- Именно в чёрный?
- Да, как вот те машины.
- Не вопрос, я включу это в итоговую смету.
- Как вам угодно, - Кивнул Аристарх, и отправился по своим делам. Перекраска безусловно поможет сохранить эти старые ворота в целости ещё несколько лет, прежде чем они сгниют от ржавчины.
Послышался голос. Аристарх, ворота, лечебница, прораб и рабочие - всё исчезло.
- Дядюшка Иэх, расскажите, пожалуйста, что будет дальше.
- А вам спать ещё не пора?
- Ну, пожалуйста.
- Ладно, так уж и быть.
Всё равно Иэху нужно время на то, чтобы заштопать дыру на штанине. В темноте он этого делать не будет, а, пока горит свет, эти двое всё равно не уснут. Придётся придумывать продолжение сказки.
Племяшки больше всего на свете любили засыпать под дядюшкино бормотание. В течение года, примерно, он рассказывал им всевозможные сказки, из своего детства, пока, увы, ни одной не осталось. А малыши требовали всё более новых, неизвестных историй. Пришлось дяде Иэху напрягать все свои извилины и фантазию, и буквально на ходу придумывать сюжеты для очередного рассказа. В ход шло всё: перипетии прошедшего дня, истории из жизни, сюжеты из анекдотов и тому подобное.
Детям было неважно то, что очередная история совсем не подходит под определение "детская сказка". Главное, чтобы было интересно, живо, и насыщенно.
- Это случилось в Милденхолле, когда на небе появилась огненная точка. Вскоре там приземлился могучий корабль. Когда пыль, поднятая реактивной струёй, улеглась, из корабля вышел космический гость. Он был телепатом, и мысленно научился английскому языку за считанные мгновения. Он обратился к оторопевшим местным жителям: "Приветствую вас, Земляне. Я прибыл к вам с миром, и у меня есть для вас подарок". "Что ты хочешь нам дать?" - Спросили Земляне. "Я могу научить вас управлять погодой. Я дам вам источник юности - вода, которая обладает силой исцеления". "Мы сможем стать бессмертными?" "Нет, но вы сможете сохранить свою молодость на очень большой срок, и умереть, не будучи больными или немощными".
Люди очень обрадовались тому, что сказал им гость. Все его наперебой благодарили, а некоторые пытались пожать ему руку. Потом, в радостном порыве люди взялись за руки и принялись петь и танцевать.
- Какой щедрый дар, дядюшка Иэх, разве ему не жалко?
- Нет, он же добрый гость, совсем как ты, когда помогаешь маме мыть посуду.
- Мне бы хотелось познакомиться с ним.
- Возможно, ты его увидишь, в будущем, или в своих снах. На сегодня всё.
- А продолжение? Наперебой начали клянчить мальчишки.
- Может в следующий раз, а сейчас пора спать.
Строгий тон Иэха не оставлял надежды на скорое продолжение. Дети обижено засопели, но ничего не остаётся, как отвернутся к стене, и попытаться заснуть.
В то же время Иэх погасли лампу, и вышел из детской комнаты, тихонько притворив за собой дверь. Зашитые штаны он аккуратно сложил и повесил на вешалку.
Теперь можно спокойно заняться своими делами. Например, помыть посуду, оставшуюся от ужина, вскипятить чайник. Каких только занятий не может придумать человек, когда дети, наконец, то уснули.
Самой примечательной вещью на кухне являлся холодильник. Большой, металлический, весь увешанный магнитами, привезёнными с разных концов Земли. Вторым номером выступала кофемашина, подаренная на рождество коллегами по работе. Иэх запустил приготовление напитка, и взялся за осколки недавно разбитой вазы. Её можно было склеить, и, причём, весьма просто. Ваза при падении раскололась на три больших куска. В таком случае не придётся скрупулёзно подбирать крошечные кусочки.
К тому времени, как кофемашина закончила варку капучино, Иэх справился с вазой, и смог, наконец, расслабится. Конечно, можно было бы её вовсе выбросить - не велика потеря, но эта ваза была подарком на свадьбу сестры. Тут уже он пошёл на принцип - починить, настолько, насколько это возможно.
Пора бы уже и ему самому отправляться в объятья Морфея, но Иэх нервничал, и не мог уснуть.
Завтра ему предстоит присутствовать на деловых переговорах. На кону стояли очень большие деньги, и поэтому, Иэх не находил себе места. Как оно там сложится, неизвестно. Дай Бог, чтобы всё сложилось удачно, это подарит ему немаленькую премию.
Послышался храп. Дядюшка Иэх, кухня, ваза, холодильник, спящие племянники - всё исчезло.
Бесцветный Бог спал, и, конечно же, как и всякому Богу, ему снился сон.
Он стоял посреди пустыни под палящим солнцем. Кроме него в этом месте больше не было ни души. Солнце так сильно выжгло почву, что она стала бурой. В глаза Бесцветному Богу попал песок, и он машинально поморщился. Он стоял тут и тщетно пытался вспомнить все те места, в которых он побывал за всё своё время. Например, когда он сидел у костра, в ином обличье, и внимал старейшинам. Они жаловались, что их предсказаниям никто более не внемлет.
Бесцветный Бог часто видел странные сны. Вот недавно был ещё один, про странного человека, который рассказывал своим маленьким племянникам не менее странные сказки. Про всяких космических гостей и волшебные дары.
Что же, сон, это всегда всего лишь сон, ничего более. Небольшой отдых для уставшего сознания, которое уже изрядно намаялось перебегать от места к месту, от события к событию, от истории к истории. Но всё же желание Бесцветного Бога иметь свой собственный Рай было выше, чем долг или обязанности. Единственная скрипка звучит лучше, чем одна из оркестра, даже если это первая скрипка.
Он, Бесцветный Бог, он такой же лидер, как и все остальные. Он не боится солнца, и не боится огня. Да он сам будет светилом. Путеводной звездой... Вот только для кого?
Может быть здесь, в этой пустыне? Хотя откуда здесь взяться последователям? Только бурая земля и зной.
Что такое Бог без паствы, это всего лишь воспоминание, строчка в энциклопедии, имя на стене храма, в который никто не приходит. Но так бывает с древними Богами, которые уже сами не помнят - сколько им лет.
Бесцветный Бог молод. Он просто ещё не нашёл себе учеников, но он найдёт, если, ему, конечно не помешают. Если его не найдут в этих снах.
Неожиданно в его поле зрения появился новый объект. Что-то на самом краю горизонта, на очень далёком бархане.
"Возможно это шкаф?".
- Нет, - Послышался шёпот.
"Возможно это стол?"
- Нет.
Бесцветный Бог начал говорить вслух, всё равно в этом сне некому было насмехаться над ним.
- Каков твой номер?
- Шесть
- Каков твой пол?
- Женский.
"Первый последователь?". Он приблизился к горизонту за мановение ока. На бархане стояла женщина, скрывающая лицо под плотной чёрной вуалью. Он даже не мог определённо сказать, человек перед ним, или что-то иное, но разговаривать с ней было вполне возможно и так.
- Что ты делаешь здесь? Ты пришла в сон Бога, чтобы стать моей ученицей?
- Чтобы передать тебе послание.
- Послание?
- Да. Всё что нужно делать - последовать за червями.
- Но... Их же нет.
- Жди, - сказала женщина, - Жди, чтобы вырубить сухие деревья, чтобы очистить город, и чтобы последовать за червями.
Бесцветный Бог взял её за плечи.
- Покажи мне свои глаза. Я чувствую, что они наполнены светом солнца. Прикоснись ко мне огнём.
Женщина отстранилась и одним движением плеч сбросила с себя его ладони.
- Хиалина, ты пьян, иди домой.
- Чем же это я пьян?
- Свободой. Возвращайся. Тебе всё равно будет трудно. Как можно найти своих последователей, если ты сам - беглый Бог?
- Но там я перестану быть собой.
- Зря ты так думаешь. Мы все вместе - одно целое, и каждый из нас - индивидуальность.
- Я не понимаю тебя.
- Ты поймёшь.
Женщина исчезла. Вот только что она была здесь, миг, и он снова один посреди пустыни, под палящим солнцем.
"Она определённо может двигать собой, в полный рост. Что мы все будем делать, когда она двинет собой?", - подумал Бесцветный Бог.
Послышался писк кардиомонитора. Бесцветный Бог, его сон, пустыня, палящее солнце - всё исчезло.
Стандартный пульс взрослого, здорового человека - шестьдесят ударов в минуту. Именно такой такт, с точностью метронома, сейчас "отбивался" в палате интенсивной терапии Акхемской лечебницы для душевнобольных. Обычно она пустовала, но этот пациент внезапно впал в кому прямо посреди беседы с наблюдающим его врачом.
Никто не знал, почему это произошло, поэтому в больницу пригласили известного на весь Массачусетс телепата, Малака Тавуса. Если он сможет выудить из головы пациента его навязчивую мысль, если сможет зацепиться за неё, то есть шанс вернуть этого человека в реальность.
Телепат неподвижно сидел на табурете, уставившись немигающим змеиным взглядом на лоб пациента, и молчал. Никто не смог бы с уверенностью сказать, что именно происходит между ними. Так продолжалось минут десять, наконец, Малак дёрнулся, и повернулся в сторону докторов, которые молча стояли неподалёку.
- Ему кажется что он - Бог.
- Всего-то? Но на сеансе он никак не озвучивал этой своей идеи Божественного происхождения.
- Может быть. Тем не менее, сейчас он видит себя Божеством, но не простым.
- А каким?
- Он видит себя каким-то Бесцветным Богом, который находится посреди пустыни. Не могу точно сказать, что он там делает, в его мыслях этого нет. Может быть это аналог скитаний нашего Господа в пустыне. Одновременно с этим я почувствовал то, что он прячется от кого-то.
- Мания преследования?
- Возможно, но не такая явная, как у обычного пациента. Скорее он просто знает, что его ищут, но не придаёт этому такого значения. В его грёзах рядом с ним была женщина.
- Голая? - Ухмыльнулся один молодой интерн.
Малак выразительно посмотрел на него, и улыбка слетела с лица ассистента так же быстро, как и появилась.
- Нет, более того, он сам не знает, как она выглядела. Подсознание не смогло подсказать ему. Поэтому женщина была в вуали. Однако когда я коснулся его мыслей, женщины рядом с ним уже не было, только воспоминания.
- Это всё?
- Да. Надеюсь, что я смог вам помочь.
- Благодарим вас, Малак.
Тавус ушёл, а главный врач уже рассказывал остальным план лечения: стимулировать тау-зубец и сектор гамма коры головного мозга, в сочетании с мягким воздействием на спинномозговую жидкость. Скоро нервные импульсы пациента придут в норму, и его сознание окончательно синхронизируется с реальностью.
Малак Тавус, покинул скорбную обитель безумцев и тех, кто по мере сил старается хоть как-то им помочь. Сейчас он направлялся в гараж, где его уже ждали друзья. У них была своя рок-группа, и он играл на ударных инструментах. Это было, можно сказать, хобби, правда, они были готовы уже записать собственный альбом. По крайней мере, материала им хватало, но нужна была идеальная сыгранность, Тем более, что им улыбнулась удача. Их группу пригласили на городской фестиваль. Отличный шанс показать себя.
Проходя мимо городского парка Малак увидел четырёх растаманов, которые курили бонг. Когда он поравнялся с ними, один вдруг обратился прямо к нему.
- Эй, чувак, скажи, где это мы?
"Торчки. На самом деле для них нет разницы, где они сейчас находятся", - подумал Малак и решил немного пошутить.
- Парк Жан-Манс
- К чёрту подробности, в каком мы городе?
- Монреаль.
- Спасибо, чувак.
Растаман улыбнулся, обнажив ряд гнилых зубов, и неожиданно подмигнул Малаку.
Телепат прислушался к их мыслям, и они показались ему странными.
"Кто бы тебе поверил, если б ты был прав" - подумал один
"Кто бы тебе поверил, если б ты был трезв" - пронеслось в голове у второго.
"Кто бы тебе поверил, если б ты был умён" - полагал третий.
"Кто бы тебе поверил, если б ты был жив" - наконец донеслось от четвёртого.
Последнее сильно удивило Тавуса. Как так "если бы был жив"? Неужто по улицам Акхема разгуливает мертвец? Он посмотрел на себя - вроде не призрак.
Вот и гараж, и металлические ворота, из которых доносится приглушённое звучание пары электрогитар. Ребята что-то наигрывают в унисон.
- Всем привет.
- О, Малак, ну и как там твой шизик, оклемался?
- Наверное, я же не лечить его ходил.
- А для чего?
- Так, пошарил слегка в его голове, чтобы подсказать докторам, какие именно области памяти у него отключены.
- Ладно, - Крикнул Вокалист, - Давайте репетировать, а то выступать через месяц.
Музыканты бросили пиво и сигареты, и взялись за инструменты. Малак Тавус прошмыгнул за ударную установку.
Они играли одну из своих новых песен, текст которой написал сам Малак. Он увидел этот образ в мыслях одного эмигранта, который вел маргинальный образ жизни в шалаше под мостом. Телепат не смог понять всего, потому что эмигрант не говорил по-английски, но образ уловить сумел.
And they fed my wife to the crowds.
With the fist of the world they pounded in her chest.
With worldwide liberty they tore her flesh.
So bury her in Christ
Неожиданно басист бросил играть.
- Малак, ты не попадаешь в ритм!
- Простите ребята, я задумался. Давайте заново?
- Давай, только соберись.
И они начали играть эту песню с самого начала.
Послышался треск поленьев в камине. Гараж, рок-группа, Аркхем, лечебница - всё исчезло.
Александр Бонопарт Сист отогревался, сидя в кресле перед камином, и закутавшись в шерстяной плед. Гуляя по зимнему лесу он успел изрядно продрогнуть, так что тепло от огня пришлось как нельзя кстати. А в грибной похлёбке, которой Сист пообедал полчаса назад, оказалась пара поганок, и теперь он находился под воздействием галлюцинаций.
Александр видел себя во множестве разных воплощений.
Ему казалось, что он телепат, играющий в какой-то рок-группе и помогающий докторам в психиатрической лечебнице.
Он грезил о том, как был настоящим Богом, гуляющим по пустыне и беседующим с женщиной в вуали.
Картинки сменялись как в бешенном причудливом хороводе. Вот он молодой парень, читающий друзьям отрывки из своего рассказа. Миг, и вот он космический патрульный, отправляющийся на встречу с неизвестным. А ещё через мгновение - мужчина, впускающий в свою комнату белых говорящих птиц.
Он был каждым из них по отдельности, и всеми сразу одновременно.
Кое-как Сист оклемался от всех этих галлюцинаций и стряхнул с себя оцепенение. По вечерам к нему всегда приходили странные мысли. Вопросы, на которые он не знал ответа, хотя и не стремился их узнать. Последнее время это происходило всё чаще.
Что он делает здесь? Одинокий страж, живущий в избушке посреди густого леса. Поставленный здесь на заре времён какими-то тайными силами. Кроме его дома, и деревьев, что его окружали, ничего и никого не было вокруг. Он мог бы попытаться дойти до конца этого леса, но не хотел. Это место составляло для Александра целую вселенную, принадлежащую только ему.
Был ещё мост, неподалеку, просто мост без каких-либо указателей. Он брал начало на заднем дворе и заканчивался где-то далеко за пределами горизонта.
Александр никогда не ходил по этому мосту, но он каким-то шестым чувством догадывался, что именно его он и должен охранять.
Но за всё время, пока он был здесь, никто так и не отважился пройти по мосту, ни одна душа.
Поэтому всё, что Сист имел это дом, лес и тишину.
- А что мне вообще надо? Всё, что я когда-либо хотел, и всё, что мне когда-либо было нужно, здесь, в моих руках.
Слова совершенно не нужны, они могут только всё испортить.
Александр окончательно согрелся, и встал с кресла. От скуки он увлёкся алхимией, и периодически изобретал всё новые снадобья. В ингредиентах недостатка не было. К его услугам любая лесная растительность и животный мир. Хоть споры грибов, хоть крылья летучих мышей. Вот только алхимия, это точная наука. Ошибёшься хоть на грамм, и пиши пропало. В лучшем случае отвар просто не получится, и его придётся вылить в выгребную яму.
В худшем же можно и всю избу спалить, вместе с незадачливым алхимиком в придачу.
На счастье Александр нашёл на чердаке аптекарские весы, а в чулане набор гирек и разновесок.
Больших трудов ему стоило настроить старый прибор с нужной точностью, но он этого добился, и теперь на этих весах можно было отмерять даже миллиграммы.
Когда-то он прибыл сюда на белом корабле. Это было так давно, что Сист уже и не помнил, сколько лет прошло. А может быть, это было всего лишь вчера, а все его прожитые дни всего лишь сон или галлюцинация. Он помнил этот корабль, который пристал здесь. Тогда вместо леса было море, а хижина стояла на маленьком острове. Потом, по велению могучего великана со дна поднялась земля, а вода отступила за горизонт. Тогда же появился и мост. Но вот было это вчера или тысячелетия назад - Сист не знал.
Зачем он ступил на борт этого судна? Что он искал? На что он надеялся, когда плыл на Белом Корабле сквозь ночь.
Когда они покинули берега надежды и, пройдя сквозь столпы, пристали сюда. Никто не вышел на берег, кроме него. А когда Сист сделал свои первые шаги по суше, корабль развернулся и растаял на горизонте. Больше Сист никогда не видел его.
Он взвешивал какие-то порошки и высыпал выверенные кучки в банку из тёмного стекла. Смелый эксперимент, и дерзкая попытка. У него есть холодное оружие, оставленное тем самым великаном. Хорошее, надёжное, но, на удивление - не гибкое. Чуть надавишь на кончик ножа, как он с хрустом ломался пополам. Александру это всё надоело, и он захотел создать легирующую присадку. В сарае у моста у него была самодельная кузница, достаточная для работы с металлом, из которого было сделано его оружие. Он добавит в сплав это вот снадобье, и тогда, по его расчётам, металл станет гибким, но в меру. По крайней мере, так думал Сист.
На каминной полке, под влиянием тепла, из куколки вылупилась бабочка, и, взмахивая своими мягкими крылышками, устремилась к окну.
- Подожди!
Крикнул Александр.
- Ты не сможешь выжить в лесу, там зима и слишком холодно, а твои крылья слишком мягкие, и они не смогут защитить тебя.
Бабочка развернулась, подлетела к Систу и приземлилась ему на плечо.
- Помоги мне, а я помогу тебе.
- Но как это сделать?
- Просто покажи мне солнце, и мои крылья обретут гармоничную жёсткость.
Александр взял чистейшую прозрачную коробочку в форме сердца, и с превеликой осторожностью посадил внутрь эту прекрасную бабочку. Затем накрыл рукой, но так, чтобы она могла дышать, и вынес на улицу. Он подставил коробочку лучам света, и стал смотреть, что из этого получится.
В коробочке тепло, и бабочка не умрёт, а сквозь стекло к её крыльям проникали слегка преломлённые солнечные лучи.
Вдруг эти крылья почернели, и, благодаря этой метаморфозе, бабочка приобрела вид грозный и зловещий. Она взлетела, и начала с нетерпением биться о ладонь Систа. Александр убрал руку, и насекомое покинуло свою обитель, оказавшись на зимнем холоде, но мороз, теперь никак её не смущал. Её крылья получили достаточную жёсткость.
- Слушай меня внимательно, Сист, - прошептала бабочка, - Есть семь сущностей: человек, животное, огонь, металл, земля, вода, растение. Каждая из них самостоятельна, но в той же мере все они - суть одно и то же. И Единый никогда не будет завершён, пока хотя бы одного из них нет. Помни об этом, когда решишься, наконец, пройти по последнему мосту.
Бабочка рванулась ввысь, к небу.
- Эй! Подожди! Закричал Александр.
- У меня ещё одна жалоба. Я в вечном долгу перед тобой за твой бесценный совет.
- Что ещё тебе надо?
- Скажи, что мне делать?
- Никто не скажет тебе, что на самом деле надо делать. Кто-то даёт советы, другие просто проходят мимо. Анонимная философия продавшихся заживо за колоссальный бесценок. А небо всё точно такое же, как если бы ты...
- Не продался?
- Не сбежал, - Поправила бабочка, и улетела окончательно.
Страж метнулся в дом, но через некоторое время выбежал оттуда в полном облачении, и взяв с собой всё своё оружие. В смятении он подошёл к мосту, и сделал первый шаг по хрустальной глади бесконечного пути. Потом ещё шаг, и ещё. Александр оглянулся назад. Он сделал всего два шага по мосту, но его хижина, и кузница, и лес оказались где-то далеко. Словно он прошёл не два метра, а, как минимум, две мили.
Ещё можно было бы повернуть назад, но Александр Бунопарт Сист очень устал. Пора было... возвращаться?
Послышался шум прибоя. Мост, страж, хижина, лес, бабочка - всё исчезло.
В этом месте царил настоящий хаос. Край земли, край мира, край всего сущего - жалкий кусочек суши посреди бушующей воды. О да, океан здесь никогда не был спокойным. Десятиметровые волны обрушивались на каменный уступ, и, лишь волей Его скала оставалась невредима.
Тёмная ночь, самая тёмная из всех, что когда-либо могли существовать, а небо, вместе со всеми звёздами и лунами закрыто плотными, чёрными тучами.
Мрачный мир, похожий на ад, только вместо геенны огненной бесконечный ревущий океан.
Это место было одним из любимых у Единого. Да, оно было мрачным, полным разрушения, полным бессмысленной борьбы и ярости океанского шторма. Любой смертный человек не продержался бы на скале даже часа, но Единому было здесь вполне комфортно. Что же до шторма, то он никоим образом не мог навредить Ему.
Единый не отказывал себе в комфорте. Вокруг него сотрясалась земля от бесчисленных волн, полных природного гнева, но место под его ногами оставалось сухим, как пески Сахары. Ни одна, даже самая крохотная капля морской воды, не смела коснутся Его.
Симфония шторма. Он вдохнул полной грудью плотный, наэлектризованный воздух. Как же бесподобно - находится посреди бушующего океана, и спокойно наблюдать за ревущей бездной со скалы. Единый материализовал каменный стул, и уселся в него с царственным видом, заставив верхушку уступа медленно вращаться по часовой стрелке. Конечно кожаный диван или мягкое кресло, были бы удобнее, но они так же были бы тут неуместны, как бабочки зимой.
Махнув рукой, Единый заглушил грохот шторма. Одного созерцания было достаточно, не стоит насиловать уши этим рёвом. Лучше послушать какую-нибудь музыку.
Он сунул руку в карман и вытащил диск. Один из его любимых альбомов: "Secret of the Runes", который очень часто составлял Ему компанию в его путешествиях. Повинуясь всего одному невысказанному желанию, в воздухе сама собой заиграла музыка. Первые аккорды с альбома, который Он сейчас держал в руках.
Единый вгляделся в обложку. Какая замысловатая картинка. Целая загадка, которую, в принципе, вполне можно разгадать, было бы желание. Он то знал ответ, но знают ли его другие, вот в чём вопрос.
Достаточно ли они повисели на тисовой ветке головою вниз? Задашь вопрос, а через час кровь приливает к голове, и получаешь видение.
Например: Когда ветер свистит в ночи, моя собака рычит в темноте. Что-то тянет меня наружу, чтобы побегать кругами.
Печальная тень пробежала по лицу Единого, по его глазам, по его коже и осела серым пеплом где-то в глубине души. Он чуть не забыл, зачем Он пришёл сюда.
Единый, потому и называется Единым, что он цельный. Он имеет несколько воплощений, которые поразительным образом соединяются в одной сущности. Каждая из Них - Он, и все они вместе - тоже Он. Единый завершён, когда каждое отражение, или, если угодно, ипостась, находится в Нём. Но сейчас это было не так.
Одна сбежала. Он так и не понял, как так вышло, но, тем не менее.
Его ипостась гуляла где-то, и пока её нет, Он не может чувствовать себя по-настоящему единым. Конечно, вся Его сила и вся Его власть остались при Нём, но всё же чувства были не те. Эмоции: радость и печаль, гордость и смирение, гнев и спокойствие - Они не были столь же глубокими, как тогда, когда Он был един.
Он искал свою ипостась во многих, как бы это сказать, местах, но каждый раз она ускользала от Него, подсовывая вместо себя придуманные иллюзии. Уж на это его воплощение было мастером, стоило это признать. Семь раз Единый натыкался на эти иллюзии, и семь раз он проходил по мостам соединяющим.
Нет, больше Он не будет никого и нигде искать, да и мест осталось немного. Его беглая ипостась вернётся к Нему, сама, если захочет.
- А если не захочет?
- Зачем ты ушёл?
Единый не надеялся, что беглец Его услышит, но, с другой стороны если Он здесь и Он там суть одно и то же, то почему бы и нет?
- Я хотел быть самим собой.
- Это глупость, разве ты не видишь?
- В тебе каждый из нас всего лишь часть целого, а я хочу большего.
- Ты не прав. Для начала подумай вот о чём. Не зависимо от того, что ты сбежал, ты продолжаешь слышать меня, а я могу слышать тебя. Так что, несмотря на разделяющее нас пространство, мы ведём беседу. Таким образом, ты по-прежнему остаёшься частью меня, а я разговариваю сам с собой. И где же смысл твоего бегства?
- Самостоятельность, - Неуверенно предположил Беглец.
- Но ведь именно её у тебя и нет.
- Но я же сбежал, следовательно, я гуляю сам по себе.
- Да, ты сбежал, что меня чрезвычайно огорчило. Но дело не в этом. Ты не являешься той индивидуальностью, которая контролирует события. Да, я знаю, что ты скажешь. Я видел твои иллюзии, я тоже ходил по мостам, в поисках тебя. Но это всё лишь простое любопытство. Ты не можешь прогнозировать и планировать что либо, а я могу. Мы - можем, и мы это делаем.
- Но почему?
- Потому что часть целого никогда не может быть равной целому. Она может быть только подобной, и отношение будет не в пользу одного осколка. Так же как в зеркале изображение на самом деле является мнимым, так же и эта якобы самостоятельность есть не что иное, как самообман. Поэтому я говорю тебе - возвращайся.
- А ты уже придумал мне наказание?
- Нет. Если я накажу тебя, то я накажу себя. Я сделаю больно Нам. Мне незачем делать это. Наоборот, я возрадуюсь тому, что мы опять будем вместе.
- Что же, может быть ты и прав.
- Я прав, ты прав. Это мы - правы.
- И мы отпразднуем возвращение?
- Обязательно. Знаешь, я плохой танцор, никудышный собеседник и отвратительный певец, но мы что-нибудь придумаем.
- Что же теперь?
- Ну, так иди по соединяющему мосту и ни в чём не сомневайся. Это всё равно, что очищение, так что это нам всем будет на пользу.
- Ты в этом уверен?
- Да. Протяни руку и прикоснись к Вере.
Протяни руку и прикоснись к Вере.
27.03.2019
Страницы: 1· 2
↓↓↓ Эта кнопка сама себя не нажмёт... Спасибо!
5 комментариев
5 звезда: | (2) | |
---|---|---|
4 звезда: | (0) | |
3 звезда: | (0) | |
2 звезда: | (0) | |
1 звезда: | (0) | |
(5.0)
Комментарий от: Сhere
Комментарий от: Wolfram
Комментарий от: Ilmarion
Во-первых с возвращением! Я очень рад, что ты вернулся. И соглашусь со Скаем, не надо было бегать. От себя не убежишь… Но это всё лирика.
Рассказ… Честно, не обычный… Человек видит сон, что он бабочка, а бабочка видит сон, что она - человек… В этом что-то есть. Несколько раз я перечитывал рассказ и хотя Автор утверждает, что там есть пасхалки и запрятаны разные тайники… Я скажу сразу, сколько читал, так ничего и не увидел. Либо я слишком туп, либо Автор очень мастерски всё спрятал… Будем считать, что и первое и второе сразу.
А касательно самого рассказа скажу следующее… В итоге, после всяческих воплощений мы находим человека или бога(?), который потерял(?) часть себя. Мост и вера. Мост как частичка воссоединения двух берегов или двух частичек души. А вера? Причём тут вера? Может быть надо верить в то, что когда-нибудь всё опять станет цельным.
Вот интересно, что же хотел сказать Автор? Мне и правда очень интересно. Спасибо за рассказ, мне понравился.