Одиночка: Часть 2 На круги своя Глава 4
Алька сидела у окна и ждала.
Измученная переживаниями Света, наконец, забылась беспокойным сном. Постоянно вздрагивала и звала во сне Даньку. Алька погладила ее по голове, но больше, пока, ничего сделать не могла. А по сему, она сидела у окна на кухне и ждала, глядя в темноту.
Вроде, недавно ушел, а на душе не спокойно. И знает, что с любимым все в порядке, а все-равно нервничает. Комкает в руках очередную салфетку, сжимает зубы покрепче, чтобы самой не завыть в голос.
Самое страшное на свете для любящего сердца, это ждать. Напряженно ждать возвращения того, кого любишь. Особенно, если знаешь, что там, куда он ушел, может быть опасно. Потому что, как ты не гони пакостные мысли, а они все-равно лезут в голову, рисуя картинку одну страшнее другой.
Лучше всего, занять себя чем-нибудь, дабы поменьше думать всякие глупости. Только, не всегда получается делать что-то полезное.
А потому, росла перед Алькой кучка истерзанных салфеток, зубы сжимались до скрипа, сдерживая подступающие слезы, а глаза напряженно всматривались в темноту.
Не выдерживая напряжения, Алька встает, отбрасывает измусоленный клочок бумаги и тихо, чтобы не нарушить хрупкий сон дочери, и не разбудить ничего не подозревающего Димку, вышла на двор.
Подошла к калитке и, упершись в нее ладонями, с тоской уставилась на убегающую в лес дорогу.
Темно и хмуро. Даже звезд нет. И никакая тень не скользит в этой кромешной тьме, не мелькает луч фонарика.
Алька стоит и тихо шепчет, обращаясь толи к себе самой, толи к Валентину, толи к высшим каким силам. И эта своеобразная молитва придает ей немного сил.
Только бы Валька его нашел. Живого. Пусть раненого, но живого. И пусть они вернутся домой. Поскорее бы, Господи! Только бы с ними ничего не случилось!
И сама себя обрывает.
Да, что это я. Уже случилось. Пусть больше ничего худого не будет. Пусть они скорее вернутся. Валечка, родной, я знаю, ты найдешь Даньку и приведешь домой. Возвращайся поскорее. А то Светка совсем с ума сойдет от горя. И я вместе с ней.
Я же боюсь, Валька! Боюсь. До дрожи в коленках, до слез. Боюсь потерять тебя однажды. Что когда-нибудь ты уйдешь и больше не вернешься. Я же не смогу без тебя. И дети… им тоже будет плохо.
Из ее глаз текут слезы. Умом понимая, что сама себя сейчас накручивает, Алька ничего не может с собой поделать. И в ночь улетает тихий всхлип:
- Валечка, родной, возвращайся скорее…
С трудом взяв себя в руки, и размазывая по лицу не желающие останавливаться слезы, Алька возвращается на кухню. Садится за стол и кладет голову на руки.
Небо за окном начинает потихоньку светлеть, но никто так и не пришел. Остается только одно. Ждать.
Ждать.
Ждать…
- И кому же пришло в голову сдать его в зоопарк? – жадно поинтересовался Валентин. Он вертел в руке стакан, из которого так и не отпил.
Петровича это явно не смущало. Гость оказался благодарным слушателем, а что водку не пьет, да и бог с ним. Нам больше достанется. Бритый охотник радостно поглощал указанный напиток за двоих. Правда, к его чести, держался он молодцом. Половину ночи весело рассказывал о своих лесных похождениях, да прочие деревенские байки и падать лицом в салат не собирался.
Валентина интересовал конкретный случай, но перебивать собеседника он не спешил. Сам расскажет. Видно же, то ему не терпится похвастать своим участием в удачной облаве.
И хозяин не подкачал. Чуть не во всех подробностях расписал свой день от начала и до встречи в лесу. А вот о самом интересном умолчал. Вот Валентин и поинтересовался.
Петрович хитро подмигнул гостю, плеснул себе еще водки. Содержимого в бутылке почти не осталось.
- А мне и пришло. – Он осушил стакан и с хрустом надкусил огурец. – Его как пуля Коляна мазнула по боку, так он и взвился. Такой красавец. Крупный, светлый, а глаза янтарные, удивленные какие-то. А как на этого дурочка Вовку тощего выскочил, да на задние встал, я аж обалдел. Ну и решился. Одновременно с Михалычем в него стрельнул. Вот этим.
Петрович привстал, и полез в стоявший у стены сундук, а потом брякнул на стол перед Валентином небольшой РПШ и пару ярко оперенных дротиков.
- Вот, как знал, что пригодятся. Я ж хоть и люблю пострелять, но всему ж свое время, а просто так бить зверя не буду. По сути, мужики ж с перепугу на него пошли. А он пока никому не навредил. К людям не выходил, скотину не резал. Так чего ж его на мясо только за то, что он хищник. Я потом дротик-то забрал, пока они как дети радовались, да Михалыча захваливали. Чтоб мужиков не нервировать и Михалыча не обижать. Он у нас человек впечатлительный, давно на зверя не ходил, а тут такая удача.
Лысый дожевал огурец и налил себе еще водки.
- Михалыч же чего. Он раньше был лучшим охотником, а потом, как деревенским головой стал, зазнался. Домину себе отгрохал, откуда только деньги взялись, на охоту ходить перестал. А тут про волка услышал, да и решил, видимо, тряхнуть стариной. Хватанул снаряжение, а патроны-то отсырели. Вот и подранил только. Хорошо хоть под шумок никто ничего не заметил.
Валентин ощутил прилив благодарности к этому лысому защитнику невинных зверушек. И к самонадеянному деревенскому голове.
Петрович тем временем с сожалением поболтал в бутылке остатки водки, вылил в стакан и спрятал пустую тару под стол.
- Ладно. Пошли, что ль, спать определю, – он допил водку, крякнул и составил пустые стаканы в раковину.
Валентин тоже поднялся из-за стола.
- Ага. Спасибо. Только мне бы сначала по нужде…
- А ты на двор ступай. Потом только дверь закрыть не забудь. А я тебе постелю вон в той комнате. Придешь, ложись.
- Ага.
Валентин осторожно вышел из дома. Постоял, прислушиваясь. Совсем скоро начнет светать. В предрассветной тишине чуткий слух улавливал малейший шорох, доносившийся из дома. Он слышал, как хозяин шуршит бельем, застилая гостю свежую постель. Наконец, все стихло, а еще через несколько мгновений до него донесся приглушенный стенами богатырский храп. Петрович решил не дожидаться его, и отправился на боковую.
Теперь Валентин мог спокойно, без помех оглядеться.
Осторожно потянул на себя воротину, стараясь не дать ей заскрипеть. Это ему удалось, и он, никем не замеченный, выскользнул на деревенскую улицу.
В этой деревне он никогда не бывал прежде, но по опыту знал, что дома в них расположены примерно одинаково. Главное теперь найти нужный как можно скорее. Но за этим дело не станет.
Он принюхался.
Пока что вверх по улице.
Опустившись на четвереньки Валентин легко потрусил по улице. Размашистой волчьей рысью добежал до большого каменного дома за высоким забором. Данькой пахло оттуда, с той стороны.
Валентин оценивающе оглядел преграду. М-да. Высоко. Не перемахнуть. Если только попробовать подкопаться, но это долго. Видимо, придется попробовать завтра.
Он несколько раз обошел вокруг, высматривая наиболее подходящее место. Отыскал наиболее глухой уголок. И соседям не видно, и с дороги не просматривается. Для верности, пометив угол, он вернулся к воротам.
Немного постоял, прислушался, потянул носом воздух. В большом доме несколько человек крепко спали, не ведая, что у ворот их дома сидит матерый волчара, пришедший на выручку своему незадачливому сородичу. За домом хлев и курятник. Там пока тоже тихо. А вот почему его до сих пор не заметили собаки, которые бродили по участку, спущенные хозяевами на ночь, он не понимал.
После неправильно проведенного ритуала они вообще перестали его замечать, будто нет его вообще и все. Видимо, играла роль человеческая кровь. И это сейчас было ему на руку.
Он уселся под забором и, подняв морду, тихо призывно завыл. Потом прислушался, склонив голову набок. Ждал. Надеялся на ответный вой. Но Данька так и не отозвался. Видимо, Петрович хорошую дозу снотворного вкатил Светкиному жениху. Будем надеяться, что не перестарался. Хотя, смертью здесь не пахло. Так что спит, скорее всего, Данька. Пора возвращаться домой.
Через несколько минут, мужчина в камуфляже тихо притворив за собой дверь, вошел в дом Петровича и с наслаждением вытянулся на заботливо постеленной хозяином кровати.
***
В носу нестерпимо свербило. Данька фыркнул, чихнул и открыл глаза.
Как же долго он спал?
Данька широко зевнул и хотел потянуться, но острая боль пронзила плечо. К горлу тут же подкатился противный ком.
Он скосил глаза. Левое плечо разворочено, кровь запеклась вокруг рваной раны, шерсть слиплась. Прошедший день в сплошном тумане.
Помнил только, что лежал себе, спал, никого не трогал. Потом пришли они. Он очень надеялся, что пройдут стороной. Не прошли. Он потом только сообразил, что шли целенаправленно за ним. Жаль, что поздно дотумкал, а то бы, конечно, успел уйти.
Это же надо так влипнуть! По собственной глупости.
Сколько же времени прошло? И где он сам? Данька постарался оглядеться.
Судя по всему, какой-то чулан или сарай. В углу лопаты, вилы, прочий хозяйственный инструмент. На полу редкие сухие травинки. Одна из них и привела его в чувство, впившись в чувствительный кончик носа.
Данька вздохнул и опустил голову на лапы, попытался устроиться поудобнее.
Голова гудела, как пчелиный улей, а во рту гадкий привкус.
Данька почмокал, прищелкнув зубами. Неприятно. Еще и не сплюнешь. Не предназначена волчья пасть для этого.
Эх!.. еще и отравили какой-то дрянью. Под правой лопаткой неожиданно зачесалось, словно зудело место комариного укуса. Словно ткнули под лопатку чем-то острым.
В памяти всплыла новая картина. Толпа мужиков с горящими азартом глазами сжимают его в плотное кольцо. У всех ружья, все наготове, не прорваться, и лишь один, - щуплый и хилый, с ножом. Вот оно, слабое звено. Маленький шанс на спасение. И он решается, - разворачивается навстречу щуплому, и поднимается на задние лапы, метя тому в грудь. У несчастного мужика трясутся колени, в глазах плещется страх. Он отбрасывает нож и отступает на шаг. Вот сейчас, еще мгновение и… и в тело впиваются две пчелки. В плечо и под лопатку.
Та, что ужалила в плечо, больно вгрызлась в тело, расплескивая по поляне кровь. А от укуса второй по телу разливается холод. Лапы больше не желают слушаться, и он падает, поднимая к небу пыль, опавшие листья и кровавые брызги.
М-да… попал, как кур в ощип…
Данька снова вздохнул. Как там Светка?
Светик.
Свет и радость его волчьей и человеческой жизни.
Она же наверняка искала его. И, может, видела следы на той поляне…
Даньке захотелось взвыть в голос, но он лишь тихонько заскулил от обиды и отчаяния.
Бедная Светланка наверняка думает, что он погиб, а он заперт в этом сарае и не может выбраться. Даже весточку подать не может. Эх, если бы хоть кто-нибудь мог помочь…
Данька потянул носом воздух. Замер от неожиданности и поднял голову. Тут же опять накатила тошнота, но он, стараясь не обращать на нее внимания, медленно подполз к двери, и припал носом к едва заметной щели, жадно втягивая воздух.
Пахло очень знакомо. Он уже слышал этот запах и не раз. Затуманенная болью голова отказывалась соображать. И уже почти теряя в сознание, он понял, почему этот запах кажется таким знакомым. А поняв, он из последних сил потянулся, задрал голову и завыл. Долго, протяжно, жалобно.
Надеясь, что тот, кто был здесь недавно, все еще неподалеку. Что он услышит и придет на помощь.
Не дождавшись ответа, Данька уронил голову и провалился в забытье.
↓↓↓ Эта кнопка сама себя не нажмёт... Спасибо!
1 комментарий
5 звезда: | (0) | |
---|---|---|
4 звезда: | (1) | |
3 звезда: | (0) | |
2 звезда: | (0) | |
1 звезда: | (0) | |
(4.0)