Одиночка: Часть 3 Последний шанс Глава 1
На похороны собралась почти вся деревня. Не смотря на то, что жили они замкнуто, Светланку любили все. Добрая и отзывчивая, она, как солнышко, дарила своим теплом всех нуждающихся. Никому в помощи не отказывала. Так что, ничего удивительного, что ее гибель оплакивали все жители Залучья.
Алька стояла у гроба дочери с окаменевшим от горя лицом. Слезы кончились, и плакать она больше не могла. Это так страшно, когда нет возможности залить рвущую душу на части боль слезами. Она не понимала, за что? Почему именно ее Света? Как поднялась рука у того человека? Да и человек ли он после этого? В голове не укладывалось, как можно стрелять в подобного себе? Вообще в живое существо, которое никому никогда не сделало ничего дурного.
Вся та ночь была словно в тумане.
…Вот Светланка вместе с Даней идут к шалашу. В руке ее маленький костяной нож, в глазах стоят слезы, но сердце полно решимости. И любви. Любви к дочке, к Даньке, к родителям. Она хотела повторить то, что однажды сделала Алька, но что-то пошло совсем не так, и нарушенный однажды ритуал сыграл с ними злую шутку.
А потом появился охотник и весь алькин уютный мирок разлетелся в дребезги от одного громового выстрела.
Яркая вспышка и грохот. Светланка вздрагивает, выгибается дугой и медленно оседает, сползает на землю.
Серой тенью взвивается Валентин, бросаясь на подошедшего почти вплотную щуплого человечка с ружьем. Совершенно непонятно, как такой смог решиться отправиться в одиночку в лес, прихватив ружье, да еще и выстрелить. И, что самое ужасное, попасть.
Мощный удар лапы выбивает оружие из дрожащих рук, тяжелое мохнатое тело придавливает испуганного человека к земле. Тот падает, зажмурившись, прикрывая голову руками и не видит, как на месте волка поднимается разъяренный мужчина, подхватывает на плечо обмякшее тело дочери, и, схватив за руку оцепеневшую от ужаса Альку, быстрым, неслышным шагом мчится к спасительным деревьям. Подальше от поляны, подальше от шалаша…
Алька всхлипывает, и крепче прижимается к мужу. Рядом стоит Димка, на руках которого взахлеб плачет маленькая Ариша. Она хоть и маленькая, но прекрасно понимает, что мама больше никогда не придет к ней, не обнимет и не заговорит с ней. И не потому, что таков был ее выбор, а из-за нелепой случайности. Или человеческой глупости и жестокости.
Ира с Олей тоже приехали. Стоят за спиной у матери, обнявшись. У обеих глаза на мокром месте. Отцы у них разные, но Светланку они искренне любили, а Валентина научились уважать. Посему, когда мать сообщила им страшную весть, они, не раздумывая, бросили все дела и примчались в Залучье.
Валентин, почувствовав алькино движение, подхватывает жену, не давая упасть. В глазах у него застыла боль, но на бесстрастном лице ничего не отражается. Он плохо помнил, как принес домой истекающую кровью дочь, как они с Алькой пытались помочь Светланке. Зато запах того хмыря он запомнил хорошо. Более того, он знал его, только не думал, что такой слизняк способен на что либо, кроме болтовни.
Однажды он ошибся, больше подобного не допустит. После похорон надо будет заняться поиском нового дома, подальше от этих мест.
Он тяжело вздыхает, и в последний раз целует дочь.
Не дожидаясь, когда гроб засыплют землей, он разворачивается, и, увлекая за собой беззвучно рыдающую Альку, уходит к дому.
***
Погода безнадежно испортилась. Альке казалось, что даже природа скорбит вместе с ней. Затянутое тяжелыми тучами небо сыплет мелкой противной моросью, промозглый ветер пробирает до костей. Солнце ушло, забрав с собой тепло и счастье.
Алька сидела за столом, опустив голову на руки, но спать не шла. Сна не было. Не было вообще никаких желаний.
Ира подошла, и присела рядом, обняв мать за плечи.
- Мам, пойдем, я тебя уложу.
Алька покачала головой.
- Спасибо, доча. Я пока тут посижу.
Ира вздохнула, и положила голову матери на плечо.
Алька усмехнулась и потрепала дочь по волосам. Ира взяла мамину голову и повернула к себе. Заглянула в глаза. Алька вымучено улыбнулась.
- Вот видишь, мамочка, ты уже улыбаешься.
Тихий стук в дверь заставил женщин вздрогнуть. Алька недоуменно поглядела на дочь.
- Ты кого-нибудь ждешь?
Та отрицательно помотала головой.
- Ладно, схожу, посмотрю, кто пришел.
Она поднялась со скамьи, но вышедший из аришкиной комнаты Валентин, остановил жену.
- Сиди, я сам схожу.
Алька удивленно пожала плечами и опустилась обратно.
Валентин неслышно вышел из комнаты и вскоре из сеней донеслись приглушенные голоса.
- … Давно не виделись. Ух, бородищу отрастил… - тихо поприветствовал кого-то Валентин и незнакомый густой бас ответил:
- Давно. Пустишь, что ли?
- Давай, заходи. Только, не весело у нас сейчас.
В ответ что-то неразборчиво пробурчали.
Дверь распахнулась, и на пороге показался лысый бородач. Он отчаянно стеснялся, когда Валентин представлял его женщинам, а едва усадили за стол, принялся вертеть в руках пустую чашку.
Алька немедленно поднялась и принялась накрывать на стол. Гость пришел, надо напоить чаем.
Однако, бородач не торопился приступать к чаепитию. Чашку он вертеть перестал, но смотрел по-прежнему в стол, явно не решаясь что-то сказать. Потом собрался с духом.
- Я… я понимаю, что сейчас, наверное, не время, но… это моя вина.
Алька замерла над столом.
- Не поняла?
Бородатый почесал в затылке и опять замялся. Валентин усмехнулся.
- Никак не избавишься от старой привычки? – тот смущенно кивнул. – Ладно, Петрович, не тяни, рассказывай.
Петрович вздохнул.
- Ну, в общем, это из моего ружья… - он закрыл лицо руками. Плечи бородача затряслись.
Алька, прикрыв рот ладонью, и прикусив палец, чтобы не закричать, опустилась на скамью. В глазах с новой силой полыхнула боль.
Валентин жестко встряхнул Петровича за плечо.
- Прекрати истерику. Стрелял-то не ты.
Петрович помотал головой, и, наконец, поднял мокрое от слез лицо.
- Не я. Но если бы я тогда не нажрался, как последняя свинья, он бы ни за что не смог его стащить.
- А теперь по порядку. – Валентин успокаивающе сжал руку жены, и придвинул Петровичу остывающий чай.
Тот взял чашку, одним длинным глотком уполовинил ее и вытер рукой лицо.
- Полегчало? – поинтересовался Валентин. Тот кивнул. – Тогда рассказывай.
Петрович вновь судорожно вздохнул. Разговор ему не нравился, но он чувствовал за собой вину. А раз так, надо рассказать все, как было. Тем более, что уже начал.
- Ну, в общем, праздник у нас был в Лещинах. Гульбанили знатно. Ну, и я не исключение. Чтой-то много я тогда принял, - он опять почесал в затылке, - ну и пошел хвастаться. Какое ружье себе купил, на кого идти собираюсь. Короче, слово за слово, вспомнили нашу облаву и волка, которого ты забрал. Вован тощий до сих пор бесится, как позор свой вспоминает. Он же с одним ножичком тогда поперся, да его и про… потерял, в общем.
- Помню эту историю. Я тогда его игрушку нашел. Ножом-то стыдно назвать.
- Ну, так вот. Он с того дня сам не свой ходил. Все твердил, что этого волка надо было на коврик пустить. И засела в нем мысль добраться до этой зверюги. Навязчивая такая вот идея была. – Петрович уставился на свои руки, повертел чашку, и, повздыхав немного, допил остатки чая. – Так вот. Вован прознал, что зверя ты выпустил, и решил выследить его. Следопыт он, конечно, хреновый, но удача ему улыбнулась. Как-то он приперся ко мне, и, с лихорадочным блеском в глазах, начал рассказывать какие-то небылицы. Дескать, то не волка подстрелили, оборотень это был, ну все в таком роде.
Алька охнула и крепче сжала пальцы мужа. Ничего не заметив, Петрович продолжал:
- Я ему, естественно, не поверил. Посмеялся, и посоветовал заняться чем-нибудь более полезным, а он пристал, как банный лист. Дай, говорит, ружье, пойду на охоту. Я не сдержался, послал его… подальше. А он вон чего удумал. И ведь не у кого-то спер, мое ружье-то! – Петрович горестно всхлипнул. - Эх… ну что я за придурок такой… На тощего грешу, а сам ничуть не лучше.
Он снова замолчал, уставившись в пол. Валентин кашлянул.
- Ну и как же этому доходяге удалось стащить ствол? Насколько я помню, у тебя все надежно припрятано. – Валентин на самом деле хорошо помнил, что все свои ружья и припасы бородатый охотник запирал в здоровенный сундук. Странно, что кому-то удалось добраться до святая святых.
Петрович в упор посмотрел на него и с надрывом сказал:
- Говорю же, нажрался я, скотина бородатая. И спать завалился, а дверь закрыть забыл. Проснулся, а ружья нет.
Валентин потряс головой.
- Ничего не понимаю. А что матушка твоя?
Бородач пожал плечами.
- А что матушка? Она у тетки Зины осталась. Надоел я ей, говорит. Короче, все к одному. Дома никого, ну, почти никого, двери нараспашку. Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь. Вот Вован и подсуетился, шакал такой, - Петрович сердито стукнул кулаком по столу.
- Что ж вы вашего Вована не остановили? – подала голос молчавшая до сих пор Ира.
Охотник криво усмехнулся.
- Когда я проснулся, он уже ушел. А еще через полчаса вернулся, ружье за собой по земле волочит. Весь в кровище, глаза бешеные, трясется толи от страха, толи еще с чего. Меня увидал, еще сильнее затрясся. Видимо, в глазах что-то такое промелькнуло, что еще больше напугало этого недоумка. В общем, швырнул он мне ружье, а сам вдруг зашелся истеричным смехом и стал бормотать что-то бессвязное. Мол, пристрелил оборотня, и суку его тоже. Соседи сбежались, кто смеется, кто жалеет. Совсем, говорят, мужик умом тронулся. А он, знай, хохочет и взахлеб рассказывает, как пришел к шалашу, а там девка с волком обнимается. Потом еще двое подошли, и стали эту девку обнимать. И ничего вокруг не видят. Скорбят, видно. Вот он тихонечко-то и подкрался, да и выстрелил в девку. Хотел и остальных тоже, дабы заразу извести, но тут зверь вдруг очухался, вскочил, сбил его с ног, и дал тем, оставшимся, уйти. Пока Вован приходил в себя, волчара тот околел.
Петрович замолк, и в кухне повисла тяжкая, вязкая тишина. Алька видела, как Валентин сжал зубы и, стиснув пальцы в кулак, с трудом сдерживается, чтобы не вскочить и не побежать требовать ответа. Наконец, охотник снова заговорил.
- Этого дурака наши тут же в больничку определили, а я потом ходил к шалашу, проверить рассказ горемычного. Видел следы, кровь и волка твоего мертвого видел. А потом до меня дошли слухи, что в Залучье женщину застрелили. Вот я и пришел. Виноват я перед вами.
- Виноваты не Вы, - тихо произнесла Алька, успокаивающе поглаживая плечо мужа.
- А я считаю, что он, - снова высказала свое мнение Ирина. – Нечего было пить.
Алька посмотрела на дочь страдальческим взглядом.
- Нет, Ириш. Просто у человека от собственного бессилия помутился разум. Вот и сорвался он.
- А Светку вы этим не вернете! – выкрикнула Ирина, и, в слезах, выбежала из кухни.
- Да, - прошептал Валентин, - Свету не вернешь. А Вова свое получит.
И так это прозвучало, неумолимо и беспощадно, что Петровичу стало страшно. Он посмотрел на Альку, перевел взгляд на спокойное, словно окаменевшее, лицо Валентина и понял, что этот человек сделает все, чтобы причинивший боль его семье, расплатился по полной программе.
***
- Слышь, мужик, - Петрович опасливо тронул Валентина за руку. Сжатые в кулак пальцы чуть дрогнули. – Ты чего задумал-то?
Валентин не ответил, но кулак сжался еще сильнее, костяшки пальцев побелели. Петрович перевел взгляд на встревоженную жену приятеля. Алька в ответ пожала плечами. Прекрасно понимая, что сейчас чувствует муж, и, зная, на что он способен, она боялась представить, что может прийти ему в голову. Надеялась только, что глупостей не наделает.
- Валька, - Петрович предпринял еще одну попытку, - ты это, ты брось. Я понимаю, что тебе сейчас хреново, и очень хочется отомстить, но дочь ты этим не вернешь, а себе навредишь. К тому же, Вован и так уже получил. Сидит в дурке на лекарствах. Сам знаешь, как они там лечат. Если овощем не станет, то выйдет оттуда точно не скоро.
Валентин медленно, словно нехотя, кивнул. Пальцы его разжались, оставив на ладонях кровавые лунки. Выдохнув, он посмотрел Петровичу в глаза.
- Спасибо, друг, - тихо произнес он.
Тот пожал плечами.
- Да не за что, – потом рука его снова потянулась к бритой голове, на полпути замерла, и нерешительным движением, потерла заросший густой бородой подбородок. – Я это, пойду я, пожалуй.
Алька посмотрела в окно, на затянутое тучами темное небо.
- Оставайтесь, поздно уже.
Петрович смущенно уставился в пол.
- Да как-то неловко. У вас горе, а я навязываюсь.
Валентин решительно поднялся и хлопнул ладонью по столу.
- Так, все. Ты остаешься. Места у нас много, никого не стеснишь.
И ушел готовить гостю комнату.
Петрович растеряно пожал плечами. Алька грустно улыбнулась.
- Не волнуйтесь, Вы и правда нам не помешаете. И знаете, - она немного помолчала, закусив губу, словно раздумывая, стоит ли говорить, – спасибо Вам.
- Это еще за что? – удивился Петрович.
Алька внимательно посмотрела на гостя и совершенно серьезно ответила:
- За то, что пришли. Я же вижу, что Вам нелегко дался этот разговор. А мне стало немного легче. И еще за Даньку нашего спасибо.
Бородач непонимающе воззрился на женщину.
- За кого?
Она улыбнулась.
- За Даньку. Так волка звали, - спокойно пояснила она. – Если бы не Вы, он бы тогда погиб. Валя мне рассказывал, как Вы ему помогали, когда остальные готовы были сделать из животного воротник. – И неожиданно добавила, - может, еще чаю?
Подумав, Петрович согласился. Прихлебывая горячий чай, он, вдруг грустно изрек:
- Толку от моей помощи…
Алька погладила бородача по руке.
- Вы не правы. Тогда Вы очень помогли, просто так сложились обстоятельства.
Вернулся Валентин.
- У меня все готово. Как закончите, покажу гостю апартаменты.
- Да мы уже закончили, - Петрович залпом допил чай и выбрался из-за стола. – Спасибо, друг.
- Не за что, - отозвался Валентин. – Это тебе спасибо. Ты снял большой камушек с моей души. Я теперь точно знаю, как было дело и что теперь предпринять. Не переживайте, - добавил он, заметив, как враз напрягся Петрович и побледнела жена. – Ничего страшного я не сделаю. Просто, на всякий случай, подыщу нам новый дом.
↓↓↓ Эта кнопка сама себя не нажмёт... Спасибо!
1 комментарий
5 звезда: | (1) | |
---|---|---|
4 звезда: | (0) | |
3 звезда: | (0) | |
2 звезда: | (0) | |
1 звезда: | (0) | |
(5.0)