Одиночка: Часть 3 Последний шанс Глава 10
Первым опомнился Петрович.
- Что у тебя тут такое творится? – протирая слезящиеся глаза, поинтересовался он. – Проводка что ли не в порядке?
И замолк, вздрогнув от прикосновения к губам прохладных женских пальцев, ошарашенно уставившись на их обладательницу.
Обладательница оных, босая простоволосая женщина, ласково улыбнулась старому охотнику.
- Все в порядке здесь с проводкой, друг мой, все хорошо, это просто я, - она повернулась к Валентину и, с нежностью глядя ему в глаза положила руки на плечи, прижимаясь всем телом. – Здравствуй, любимый.
На мгновение замешкавшийся Валентин, отстранился от Альки, тревожно вглядываясь в такие родные и любимые черты, потом так же бережно прижался к ней, зарываясь носом в светлые волосы, вдыхая ее неповторимый запах.
Время точно остановилось, он забыл обо всем, осталось лишь одно желание, - больше никогда не отпускать от себя эту женщину, не отдавать никому, ни Богу, ни Черту, и пусть все вокруг горит синим пламенем. Он и сам не заметил, насколько сильно прижал к себе любимую, только ощутил тихий, сдавленный вздох и чуть ослабил хватку.
Алька со смехом отстранилась, провела ладонью по его заросшей седеющей бородой щеке, и, легко вывернувшись из крепких рук, подошла к застывшим в недоумении детям.
Взъерошила волосы сыну, коснулась губами макушки, и присела на корточки перед дочерьми. Девушки сидели обнявшись и по щекам обеих текли слезы.
Алька погладила их по волосам.
- Красавицы мои. Ну же, не надо плакать, - она кончиками пальцев провела по мокрым дорожкам на щеках своих детей. Ира схватила мамину руку и прижалась к ладони, словно боясь отпустить.
Алька обняла своих девчонок, целуя мокрые щеки.
- Мам, - тихо поинтересовалась Ира, - ты теперь ангел?
Алька с улыбкой посмотрела на старшую дочь.
- Нет, что ты. Ну, какой из меня ангел? - Она поднялась на ноги. – Я просто пришла попрощаться. И кое-чего кое-кому объяснить.
Алька ткнула пальцем в сторону мужа, а затем подошла к не сводящей с нее глаз Алине.
- Здравствуй, сестра.
Алина удивленно вскинула брови.
- Но у меня нет родных, почему вы назвали меня сестрой?
Алька кивнула и положила руку ей на плечо.
- Потому что ты моя сестра, хоть и двоюродная. Не удивляйся, я тоже ничего не знала, иначе давно бы тебя нашла. Сейчас, я помогу тебе вспомнить. - Она положила прохладные пальцы ей на виски. – Закрой глаза.
Алина послушно зажмурилась, чувствуя, как холод с Алькиных пальцев постепенно заполняет все ее существо, погружая в ледяной сон. Она хотела вырваться, но тело отказалось повиноваться.
- Потерпи немного, - донесся до нее далекий голос. – Сейчас станет полегче, и ты все вспомнишь и поймешь.
Алина успокоилась, и хотела кивнуть, но тут голова ее взорвалась дикой болью, а в затуманенном мозгу яркими вспышками молний стали проноситься обрывки воспоминаний. Через несколько мгновений боль ушла и воспоминания, прятавшиеся где-то в глубине памяти, хлынули бурным потоком.
Она увидела себя, совсем еще кроху, на руках у своей мамы, а потом рядом с ними возникла бабушка и какая-то большая серая собака. Нет, не собака, волк. И глаза у волка такие грустные и в то же время в них прячется едва заметная насмешка. Так порой смотрит Валентин. Неужели же он… догадка током обожгла сознание, но остановиться, сосредоточиться на этой мысли ей не удалось. Она увидела, как бабушка держит на руках ее саму, а две серые тени неслышно растворяются в осеннем лесу.
А потом, словно кто включил перемотку кинопленки, Алина увидела свою бабушку. Молодая и очень одинокая, на руках у нее маленькая девочка, - мама, догадалась Алина, - а рядом еще один волк.
И тут же картинка сменилась. Две очень похожие друг на друга женщины, одна чуть постарше, вторая помладше, о чем-то яростно спорят друг с другом. На руках у старшей захлебывается слезами запеленатый младенец. Из дверей выходит высокий русоволосый мужчина, подходит к женщинам. Младшая кидается навстречу, с надеждой протягивая руки, но он, бросив что-то резкое, берет на руки ребенка и, сверкнув желтыми глазами, уходит обратно в дом. Отвергнутая женщина заливается слезами и, подхватив валявшийся у ног узелок, разворачивается и уходит, громко хлопнув калиткой.
В этой плачущей, уходящей, куда глаза глядят, женщине, почти еще девочке, Алина с горечью узнала свою горячо любимую бабушку. Так вот что произошло на самом деле. Старая, как мир история, две сестры не поделили одного мужчину. Стыдно-то как… Да еще и волки эти. Совсем непонятно, какое отношение они имеют ко всем женщинам ее рода.
И снова, словно вспышка, догадка. Это не волки, это люди, которые почему-то, кажутся ей волками. Или, может, наоборот, волки, по странному стечению обстоятельств так похожи на людей.
Алина глубоко вздохнула, чувствуя, как холод постепенно отпускает ее, затекшее тело обмякает и медленно оседает на пол, но заботливые руки подхватывают, не давая упасть.
Прохладные ладони сестры касаются враз вспотевшего лба, успокаивая и приводя в порядок мятущиеся мысли. Слишком много всего навалилось в один краткий миг, что принять и поверить было очень сложно, и все же, она чувствовала, что все именно так и есть.
Алина открыла глаза и потрогала свое колечко. Волчий клык, заботливо вставленный в простенькую металлическую оправу. Вернее, половина клыка.
Она посмотрела на Альку, та кивнула в ответ и взглядом указала на Валентина.
Тот пожал плечами и вытянул из-под ворота футболки шнурок, на котором болтался точно такой же амулет. Вторая его половина.
***
Удивленный Валентин потянулся, было за кольцом, но Алька предостерегающе подняла палец и качнула головой.
- Потерпи, не сейчас. Дай девочке прийти в себя.
Валентин снова пожал плечами, и спрятал амулет обратно.
Забытый всеми Петрович вдруг поинтересовался:
- А что будет, если их соединить?
- Да, действительно, что? – Валентин решил поддержать друга.
Алька отвела взгляд и призадумалась. Потом, все же ответила, но голос ее прозвучал как-то напряженно:
- Я не знаю. Никто не знает.
Валентин вновь потянулся к амулету:
- А если, все же, попробовать? Заодно и узнаем?
В глазах Альки промелькнул испуг, но она быстро взяла себя в руки.
- Не надо. Потерпи чуток, немного осталось ждать уже.
Валентин шагнул к жене, крепко обнял за плечи и притянул к себе.
- Чего ты так боишься? – прошептал он ей в самое ухо, так, чтобы никто не услышал.
Алька уткнулась носом в его плечо, такое теплое, надежное и родное, жалобно всхлипнула и так же тихо ответила:
- Тогда останется только одна. Я… я просто хочу еще совсем немного побыть рядом.
Валентин погладил светлые волосы. И вдруг подумал, что сейчас, после… после своей смерти, она выглядит так же, как в день их встречи здесь, в этом лесу, и отчетливо ощутил знакомый зуд в лапах.
Он заглянул в глаза жены, прочел в них благодарность и немое одобрение, и понял, что он сейчас должен сделать. Что они должны.
Он подхватил жену на руки и пошел к двери. У самого выхода обернулся.
- Вам нужно особое приглашение? Пошли, – и, не задерживаясь для дальнейших объяснений, вышел на улицу.
- Отпусти меня, - попросила Алька, но он лишь помотал головой.
- Простудишься. Я тебя отнесу, - он прижал ее покрепче, словно боясь, что она растает, исчезнет так же внезапно, как и появилась, - не бойся, я тебя не уроню. Никогда.
Он быстро зашагал к лесу.
Наскоро одевшись, обескураженные люди покидали дом и торопливо шли за стремительно удалявшимся Валентином.
Несмотря на то, что шел он с тяжелой ношей, угнаться за ним было практически невозможно. Оля с Ириной едва поспевали за шедшим чуть впереди братом, и он взял обеих за руки. Алине тоже пришлось не сладко. За годы, проведенные в городе, она отвыкла от такой быстрой ходьбы по неровным, ухабистым дорогам, и теперь спотыкалась на каждом шагу. Легче всего было Петровичу. Привыкший к нехоженым тропам охотник, давно бы уже догнал друга, но, поскольку женщины явно отставали, он снизил темп, а чтобы Алина где-нибудь ненароком не растянулась, покрепче сжал ее руку.
Аля благодарно кивнула и вопросительно посмотрела в сторону удалявшегося Валентина. Петрович лишь пожал плечами.
Размашистым шагом Валентин подошел к опушке и обернулся. Убедившись, что все идут за ним, никто не потерялся и не отстал, он удовлетворенно кивнул и свернул с тропинки, уходя от дороги в темную глубину леса.
Петрович на мгновение остановился, что-то обдумывая, довольно хмыкнул и повел свой маленький отряд следом. Он, наконец, понял, куда так стремился попасть его друг, и сердце его вдруг отчаянно защемило от предчувствия чего-то непонятного и этим пугающего.
***
Когда маленький отряд вышел на поляну, Валентин уже был там. Стоял в самом центре, по-прежнему сжимая жену в объятиях, и о чем-то тихо с ней спорил.
- … тебе все-равно придется меня отпустить, - долетел до них Алькин голос.
- Я не хочу, чтобы ты простыла, - упрямо гнул свою линию мужчина.
- Ты же понимаешь, что мне это уже не грозит? – с легкой иронией в голосе поинтересовалась она.
Он отрицательно помотал головой.
- Это не важно. Вот когда ребята придут…
- Тогда сделай это прямо сейчас, - Алька обеими руками повернула голову упрямца так, чтобы он видел спешащих к ним навстречу людей.
- Хорошо, - Валентин неожиданно разжал руки, и Алька с визгом шлепнулась на пожухшую траву.
- А говорил, что не уронишь, - жалобно протянула она, потирая ушибленное место.
Он протянул ей руки, помогая подняться.
- А я и не уронил.
В глазах плясали веселые искорки.
- Угу… - Алька скорчила недовольную гримаску, и вдруг стала совершенно серьезной. Даже грустной. – Ладно, пора начинать.
Она чуть оттолкнула от себя Валентина и поманила пальцем притихшую, вжавшуюся в плечо охотника, Алину. Та отлепилась от своей вполне надежной опоры и робко подошла поближе. Повинуясь немой просьбе, сняла с пальца кольцо и протянула его Альке, но та лишь качнула головой.
- Не мне, ему.
Аля подошла к Валентину и, сунув в подставленную ладонь колечко, вернулась обратно. Валентин потянул шнурок, но едва амулет блеснул в лунном свете, Алька предостерегающе подняла руку.
Так он и замер, держа в руках две половинки одного целого, две части одной, некогда разделенной судьбы, ждал, когда настанет тот самый момент, чтобы все исправить, соединить воедино.
- Подожди минутку, - попросила жена. – Я на самом деле не знаю, что будет, когда обе половинки соединятся вместе, и я очень боюсь. Хотя, чего мне еще бояться? Но я все-равно боюсь. Думаю, Алинке тоже страшно? – Она посмотрела на сестру. Та кивнула в ответ. – Скорее всего, я просто уйду, совсем, а мне бы так хотелось иметь возможность хоть иногда, изредка, приходить к вам, говорить с вами, видеть ваши лица, знать, что вы счастливы и у вас все в порядке.
Она посмотрела долгим, печальным взглядом на детей. Жавшиеся к брату Ира с Олей, как по команде, бросились к ней, но словно наткнулись на незримую преграду, остановились в недоумении, протягивая к матери руки. Она улыбнулась им.
- Ничего, мои хорошие, все будет у вас замечательно. Вы же у меня умницы. – И повернулась к Валентину. – Валечка, милый, родной мой, что бы ни случилось, будь счастлив.
Смахнув предательскую слезинку, она встала лицом к Алине и взяла ее за руки.
- Сестренка, ты не бойся.
Алина покачала головой.
- А я уже почти не боюсь. Я, кажется, теперь знаю, чего бы я хотела, но это уже не важно.
- Вот и хорошо, – и, повернув лицо к застывшему в ожидании Валентину, кивнула головой, мол, давай, не тяни дольше, и одними губами прошептала,- будь счастлив…
- Я буду, - так же тихо ответил он, - с тобой.
И свел вместе две половинки.
***
Половинки еле слышно щелкнули, соединяясь, на траву упала разломившаяся на части оправа, и одновременно, из центра поляны, с того места, где взявшись за руки стояли две сестры, в небо взметнулся столб ослепительного золотистого света.
Увлекаемые этим светящимся потоком, две женские фигурки взмыли ввысь и закружились в нескольких метрах над землей, словно диковинные птицы.
Некоторое время ничего не происходило, потом две фигуры слились в единое целое, а еще через мгновение на землю, к ногам ошарашенных зрителей опустились двое. Женщина и волчица. С минуту они молча смотрели друг на друга, и женщина мягко коснулась лобастой головы лесной хищницы. Волчица в ответ слабо махнула хвостом, ткнулась носом в обнаженные колени женщины, подняла голову и долго, протяжно завыла.
Откуда-то из глубины леса послышался ответный вой, меж деревьев сверкнули желтые огоньки глаз.
Валентин насторожился, обвел беспокойным взглядом собравшихся на поляне людей, но, заметив, что никто не выказывает признаков страха, успокоился и вернул свое внимание тому, что происходило в самом центре поляны.
Столб света медленно угасал, растворяясь в темном воздухе, волчица, ткнувшись еще раз носом в ладони женщины, легкой трусцой скрылась за деревьями, моментально слившись с тенями ночного леса. Женщина зябко обхватила плечи руками и улыбнулась ему чарующей улыбкой.
Рывком сдернув с себя куртку, он бросился к женщине, укрывая ее обнаженное тело от осеннего холода и бережно поднимая с земли.
Она обвила его шею руками, прильнула, уткнувшись носом в щеку, а потом подняла счастливое лицо к небу и звонко рассмеялась.
- Я же говорил, что буду счастлив с тобой, - он, наконец, нашел ее губы, и прильнул к ним долгим жадным поцелуем. – Как же я по тебе скучал…
- Кхм… - старый охотник кашлянул, привлекая к себе внимание. – Я за вас несказанно рад, но, может, мне кто-нибудь объяснит, что здесь произошло, и куда подевалась Алина?
Алька на мгновение оторвалась от мужа и хитро посмотрела в глаза старого друга.
- А ты так и не понял? Нам дали еще один шанс, а Алинка загадала желание, и кто-то там, - она неопределенно махнула головой, - решил его исполнить. Вот и все.
Она поудобнее устроилась на руках у Валентина, пряча босые ноги под полой его куртки. Заметив это, он покрепче прижал ее к себе, и укоризненно посмотрел на Петровича.
- Мы – домой, а вы как хотите, - безапелляционно объявил Валентин, еще крепче сжал пискнувшую в его объятиях Альку, и счастливо зашагал прочь.
Он никак не мог поверить, что его любимая, которую он так долго оплакивал, без надежды увидеть когда-либо, вернулась, и так боялся потерять, расплескать это нежданное счастье, так и не дойдя до дома, что несся через лес, не разбирая дороги, лишь бы скорей оказаться дома.
И до самого порога он так и не оглянулся. Ему это не требовалось. Он и так знал, что за ним спешат ничего пока не понимающие, но тоже счастливые дети. Мама снова рядом, а значит, все будет хорошо.