Одиночка: Часть 3 Последний шанс Глава 5
Валентин смотрел, как Петрович уводит тощего в дом. Ухмыльнулся клыкасто, облизнув черные губы розовым языком, кивнул головой.
Отлично. Все пока идет просто отлично.
Пусть Петрович сейчас с ним пообщается, выпустит пар, раскроет глаза на жизнь. Он немного подождет, время у него есть.
Медленно, очень медленно, то и дело втягивая носом воздух, волк двинулся к дому.
Поставил лапу на нижнюю ступеньку и остановился, раздумывая. Потом вернулся и улегся под окном, положив голову на передние лапы. Слушал и ждал. Терпеливо ждал.
Голоса за стеной становились все громче. Вернее, громче становился надтреснутый голос Вована. Густой бас Петровича звучал по-прежнему спокойно, приторно-ласково, но Валентин чувствовал, что он с трудом сдерживает вскипающую внутри ярость. Вован, похоже, тоже что-то чувствовал, но его сбивал с толку нарочито спокойный тон. И от этого притворного спокойствия Вован заводился еще больше, все чаще срываясь на визгливые нотки.
- … ты не понимаешь! Ничего не понимаешь! – в очередной раз заявил он.
- Да ты что!? – восхитился Петрович. – Ну, давай, объясни же, наконец, мне, дураку, чего я не понимаю.
Шуршание и скрип за стеной. Судя по всему, крупногабаритный Петрович пытался поудобнее устроиться на старом стуле.
- Итак? – Интонация стала более жесткой, требовательной. – Я жду. Рассказывай.
- Чего тебе рассказывать? – пискнул с кровати Вова.
За стеной опять зашуршали, жалобно заскрипели пружины. Валентин представил, как тощий съеживается на своем лежбище, под жестким взглядом охотника, стараясь стать маленьким и совсем незаметным, авось, пронесет, и облизнулся.
- Ты мне Ваньку-то не валяй, - стукнул кулаком по столу Петрович. – Ты ж меня знаешь, я только с виду такой добренький. Будешь и дальше кобениться, отправлю обратно, в больничку. А может, и пристрелю. По-тихому. Пока никто не знает. За одно доброе дело сделаю.
- Это какое? – жалобно поинтересовался тощий.
- Избавлю мир от одной гадины.
- Ты не посмеешь, - просипел Вован. От испуга голос его стал совсем тихим.
- Посмею, - успокоил его Петрович и вдруг рявкнул, - Рассказывай, сука, зачем спер ствол и девку пристрелил?!
На мгновение стало тихо. Валентин так и видел скукожившегося в углу кровати Вована и грозно нависшего над ним бандитского вида Петровича. Первый отчаянно трусит, еще немного, и в штаны наложит со страху. Второй спокоен, насколько позволяет ситуация. Держит себя в руках. И вдруг эта картинка рассыпалась мелкими дребезжащими осколками.
Волк дернул ухом и поднял голову. Он не сразу понял, что это за звук разбил тишину. А когда понял, шерсть на загривке его встала дыбом.
Смеялся тощий неудачник Вова. Захлебывался мелким дребезжащим смехом душевнобольного человека. Как-то сразу испуг его прошел, сменившись болезненным ощущением собственного превосходства. Все так же, безумно хохоча, он встал с кровати и метнулся куда-то в угол.
Волк на улице тоже поднялся и одним прыжком очутился на лестнице. Больше не раздумывая, он проскочил по ступенькам в дом и встал в темном коридоре, напротив двери, осторожно заглядывая внутрь.
Петрович все так же сидел на стуле в прежней позе, уперев расставленные руки в колени. Видимо, не боялся своего оппонента ни на йоту. Не ждал от него большой пакости. Трясущийся от смеха Вован копошился в углу в каком-то тряпье. Судя по тому, как он тряс эту непонятного вида вещь и исходящему от нее резкому запаху, это была больничная одежда.
Наконец, он справился с тряпкой, отбросил ее обратно и повернулся к сидевшему в ожидании охотнику. Протянул ему руку, слегка потряхивая на ладони какие-то мелкие предметы. Целую горсть.
- Ну, и зачем ты мне это показываешь? – брезгливо сморщился Петрович.
Его равнодушный тон несколько остудил тощего. Тот остановился, на секунду перестав смеяться, затравленно огляделся. Потом снова зашелся смехом. С силой выбросил вверх руку и все содержимое его ладони, подлетев к потоку, с дробным стуком рассыпалось по полу.
- Бедненький Петрович, – продолжал смеяться Вован, - Бе-днень-кий. Ничегошеньки-то ты не знаешь. Ну да, ну спер я твое ружьишко. Зато избавил всех от страшного зла. Вы все мне спасибо сказать должны, я ж вас, дураков, спас. Я ж оборотней поубивал.
Он перестал смеяться, и стоял теперь, выпрямившись и гордо глядя на охотника. Глаза бедняги лихорадочно блестели. Петрович тяжко вздохнул и хлопнул себя по коленям. С жалостью посмотрел на возомнившего себя истребителем нечисти бывшего односельчанина.
- Больной ты, Вова. Лечиться тебе надо. Ты ж, тварюга, мало, что меня подставил, так еще и человека убил. Человека, ты понимаешь?
- Э, не-е-е… - протянул тот. - Она не человек. Я видел, как она с волком обнималась. Я все видел. А зачем тебе с волком обниматься, если ты не оборотень, а?
- А ты видел, чтоб она сама обратилась, а?! – начал закипать Петрович.
Вован, скрестив руки на груди, прислонился к столу.
- Видел, не видел, какая разница? Нормальный человек не будет так себя вести. Так что я вас всех спас, а вы меня, вместо благодарности, в психушку сдали. – Вова всхлипнул. – Но я умный, я всех обманул, - он наступил ногой на валявшуюся под ногами россыпь таблеток, раздавил. Хитро прищурился, и глянул на охотника.
- Идиот ты, - прошипел Петрович. Лицо его медленно наливалось кровью, на шее вздулась и пульсировала жилка. – Вместо того, чтобы лечиться, ты сбежал. Ну, ладно, я могу понять, больничка не дом и лекарства не сахар, так ты ж и домой не пошел.
- Ага, - радостно подтвердил тот. – Не пошел. А знаешь, что я сделал первым, после того, как выбрался оттуда? Я нашел это волчье логово и вырезал его. Вот этим самым ножичком, - он достал откуда-то из кармана свой любимый нож. Тот самый, с которым он однажды неосмотрительно отправился с группой односельчан на облаву.
Петрович удивился, как он не заметил его, ножик-то не маленький. А Вова стоял, подбрасывая нож, и на лице его играла мечтательная улыбка.
- К сожалению, главный оборотень уцелел, - вздохнул он. – А жаль.
- Чего тебе жаль, маньячина ты поганый?
Вова немного подумал и изрек:
- Жаль, не прикончил гада. Струсил он, сбежал от меня. Оставил свою бабу с отродьем, а сам удрал. Где теперь искать урода?
- Можешь не искать, я сам пришел, - мрачно произнес Валентин, делая шаг в комнату и, жестом руки останавливая поднявшегося, было, навстречу, Петровича. – Ну, давай, разбирайся.
***
В комнате повисла вязкая тишина.
Вова застыл вполоборота, удивленно выпучив глаза. Никем не пойманный нож с громким стуком брякнулся на пол, нарушив оцепенение. Вова подскочил и резко обернулся, хватая воздух пальцами в поисках своего оружия.
Не дожидаясь, когда он его обнаружит, Петрович отпихнул нож подальше, к стене. Вова злобно зыркнул на бывшего односельчанина и снова обернулся к двери.
Валентин стоял все там же, закрывая собой дверной проем. Он недобро смотрел на тщедушного Вована. В серых глазах горели желтые огни.
- Ну, - медленно произнес он, - чего же ты стоишь-то, чучело? Разбирайся, давай.
Вова судорожно сглотнул. От его недавней самоуверенности не осталось и следа. Наглый, уверенный в своей безнаказанности псих исчез, перед Валентином стоял изможденный немолодой мужичонка, напуганный до трясучки и мечтающий лишь об одном – оказаться сейчас где-нибудь далеко-далеко. Хоть в Антарктиде, лишь бы подальше от этих страшных людей.
Валентин скривился. Этот тип ему и раньше не был симпатичен, а после того, что он сделал с его семьей, стал просто омерзителен, но мараться об это трясущееся от страха никчемное существо было противно вдвойне.
Видимо, эти чувства отразились на его лице, потому что Вова вдруг облегченно выдохнул и, не сводя с него вопросительного взгляда, попятился и уселся на кровать.
Валентин поднял глаза к потолку, тяжело вздохнул и вошел в комнату. Обогнул стол и присел на его краешек. Туда, где минуту назад сидел Вован, поигрывая ножичком и бравируя перед единственным слушателем своими «подвигами».
- Ну? – в третий раз вопросил он. – Чего же ты не разбираешься?
Испуганный человечек на кровати сжался в комок, Петрович откинулся на спинку стула, ожидая продолжения, а Валентин, чуть подавшись вперед, сверлил ставшими совсем желтыми глазами, убийцу.
- Боишься? – хрипло поинтересовался он. Человечек на кровати затрясся, кивая головой в знак согласия. Валентин чуть отодвинулся и почти ласково произнес, – Да не дрожи ты так. Ты ж ведь у нас смелый, крутой весь из себя. Тебе же убить – раз плюнуть. Особенно таких грозных противников, как женщины и ребенок.
Глаза Валентина сузились, налились злобой, пальцы с силой сжимали край стола. Петрович предпочел отодвинуться подальше. Не ровен час, друг сорвется, и ненароком зашибет и его. Вова, судя по всему, ждал того же, инстинктивно прикрывая голову руками. Однако, Валентин вдруг успокоился, вздохнул и уставился в окно.
Тяжелая тишина, воцарившаяся в комнате, длилась несколько долгих минут, показавшихся Вовану вечностью. За это время он успел попрощаться с жизнью. Какая бы она у него ни была, а расставаться с ней совершенно не хотелось. Поняв, что прямо сейчас этого делать не придется и сию секунду никто его убивать не собирается, он осторожно убрал руки и выпрямился. Затем обвел взглядом комнату.
Петрович каменной глыбой застыл на своем стуле. Лысый охотник с неподдельным участием смотрел на Валентина, а тот, ничего не замечая, невидяще таращился в окно. Время словно застыло.
Решив, что это очень подходящий момент, тощий осторожно, стараясь не шуметь, сполз с кровати, и медленно, очень медленно, двинулся к выходу. Он уже почти миновал замершего Петровича, когда могучая длань оного ухватила его за плечо и, резко дернув, развернула обратно.
- Ты куда это собрался? – прогудел охотник.
Пытаясь высвободиться из цепких пальцев, Вован извивался, одновременно косясь в сторону все так же смотрящего в окно Валентина.
- Слышь, Петрович, ну, отпусти меня, а? – взмолился он. – Тебе жалко, что ли? Не бери грех на душу!
- А ты жену его пожалел? – Петрович хорошенько тряхнул своего пленника. От такого рывка у Вована клацнули зубы.
- Пусти-и, изверг, я жить хочу… - в голос рыдал Вован.
- Ах, ты жить хочешь!? А девочка, наверное, не хотела! Ей всего четыре года было, мерзота, а ты… - у Петровича перехватило дыхание. Он с силой швырнул тощего обратно на кровать.
Вова издал странный захлебывающийся звук, но Петрович замахнулся на него и тот затих, в очередной раз скорчившись в позе креветки.
- Прибить бы тебя, паскуду, - проворчал он, поднимаясь и нависая над кроватью.
- Оставь его, - произнес за спиной усталый голос.
Петрович обернулся. Даже Вован перестал трястись и рыдания его стали тише.
Валентин больше не смотрел в окно. Его вообще не было на прежнем месте. Он стоял с другой стороны стола и явно намеревался покинуть хижину. Петрович вопросительно посмотрел на друга.
- Оставь его, - повторил Валентин. – Не марайся об эту падаль. Ему и так осталось недолго топтать эту землю. Сам скоро сдохнет.
Петрович все так же недоуменно смотрел на Валентина. Потом перевел взгляд на тщедушное тело, скрючившееся на кровати.
- А как же?..
- Я же говорю, оставь его, сам сдохнет.
Валентин развернулся и пошел к двери. Петрович медленно двинулся следом.
***
Догнал он Валентина только выйдя на улицу. Тот стоял спиной к дому и смотрел в тихое осеннее небо. Петрович подошел и встал рядом. Валентин продолжал молча смотреть в небо, ничем не выдав, что заметил появление друга. Петрович и не ждал ничего. Просто стоял рядом. На всякий случай.
За спиной скрипнула гнилая ступенька. Петрович обернулся. Как раз вовремя, чтобы успеть оттолкнуть в сторону застывшего в непонятном оцепенении друга и перехватить за костлявое запястье, сжимающую нож руку. Дернул легкое тело и оттолкнул, и лишь тогда взглянул в лицо недавнего своего соседа.
Судя по всему, Вову опять «повело». Лицо перекошено, в глазах плещется безумие, с уголка рта свисает клейкая нитка слюны. Такой не остановится. Сейчас вот восстановит равновесие и снова бросится. Откуда только сила взялась.
Петрович встал поудобнее, приготовился бить и отражать удары, но в этот миг большая серая тень пронеслась мимо. Зверь проскочил очень близко, мазнув кончиком хвоста по рукаву, заставив отступить на шаг. А еще через мгновение раздался глухой стук упавшего на землю тела, короткая возня и влажный чавкающий звук. В нос ударил сладковатый запах крови.
Петрович зажмурился и отступил еще на шаг. От мгновенно окутавшего поляну запаха к горлу подкатывал неприятный ком. Вот странно, крови он никогда не боялся, а тут вдруг мутит. Сделав над собой усилие, он открыл глаза.
Впереди, почти у самых ступеней лежал, раскинув руки, Вова, нелепо запрокинув голову. Из развороченной шеи медленными толчками выплескивалось на траву красное и липкое. Валентин стоял в двух шагах и брезгливо отряхивал рукав куртки.
Петрович оторопело уставился на друга. Ничего в его поведении не указывало на то, что только что произошло на этой поляне. Валентин поднял голову и посмотрел другу в глаза. Жестко, цепко, пристально. Словно пытаясь понять, что тот теперь станет делать? Испугается ил примет как есть?
К чести охотника, взгляда тот не отвел. Просто шагнул навстречу, протянул руку и хлопнул Валентина по плечу.
- Ты как, мужик? Нормально?
Валентин неопределенно хмыкнул.
- Ну, не каждый день приходится пробовать всякую гадость, - попытался отшутиться он, но тут же опять брезгливо сморщился. Сплюнул. И добавил извиняющимся тоном, – Не собирался я его так… Довел, зараза.
Немного помолчал, равнодушно разглядывая мертвое тело, и тихо прошептал:
- Пошли отсюда.
Петрович по привычке почесал бритый затылок. Посмотрел на распростертое тело, потом на Валентина, снова на тело, и как-то робко произнес:
- Похоронить бы надо…
Валентин передернул плечами.
- Без меня.
И, развернувшись, пошел в сторону леса.
Петрович смотрел в спину удалявшемуся другу. Плечи опущены, шаг тяжелый, усталый. Он чувствовал, что нужен ему, но и просто оставить лежащее на земле тело он не мог. Пусть этот человек и был полной мразью, но все-таки они долго прожили рядом, в одной деревне.
Оглянувшись в поисках чего-нибудь, чем можно было бы накрыть тело, он наткнулся взглядом на сложенные стопкой листы шифера. Кто-то видимо хотел починить старую кровлю, привез его сюда, да так и оставил. Толи руки не дошли, толи еще что помешало, но шифер так и остался лежать на углу дома, сложенный аккуратной стопкой, зарастая травой. И его вполне можно было приспособить для этой цели.
Не раздумывая, он бросился к ним, через плечо оглядываясь на удалявшегося Валентина, и принялся за работу.
С первым листом пришлось повозиться. Опавшая листва, налипшая земля и проросшая сквозь все это трава сделали его гораздо тяжелее, но расчищать все это у Петровича не было ни времени, ни желания. Кряхтя от натуги, он с трудом приподнял лист и, на полусогнутых, доковылял до тела. Последний раз посмотрел на бывшего односельчанина и, без сожаления, опустил сверху тяжелый волнистый пласт. Принес еще два, положил сверху, так, чтобы из-под шифера ничего не торчало, отряхнул руки, и бегом бросился догонять Валентина, очень надеясь на то, что тому не взбредет в голову сменить ипостась. Потому что человека по имени Валентин он догнать еще мог, а вот догнать волка, особенно если тот не хочет, чтобы его догнали, шансов у лысого охотника не было.
↓↓↓ Эта кнопка сама себя не нажмёт... Спасибо!
1 комментарий
5 звезда: | (1) | |
---|---|---|
4 звезда: | (0) | |
3 звезда: | (0) | |
2 звезда: | (0) | |
1 звезда: | (0) | |
(5.0)