Опять лето! Уже которое лето в этой жизни. Но так устроена жизнь! И который раз в своей жизни Он сидел на этой лавочке, и не понятно чего ждал. Что он ждал? Он и сам не мог сказать. Ждал лучшего друга! Наверное, ждал ещё того, что жизнь, как видеокассету можно отмотать, и внести поправки в сюжет. Но, как известно, этого сделать нельзя. Плёнка всё скользит и скользит… Потому он просто сидел на лавочке и курил. Знал, что через несколько минут придёт Друг, и многолетняя процедура повторится.
- Ну, привет! Плохо выглядишь, — Он услышал знакомый голос.
- Опять ты подошёл очень тихо! Годы, брат, они просто так не проходят!
- Годы тут причём?, — спросил Друг, — Ты сам себя гробишь, и я никак не могу понять почему.
- Тебе показалось, — ответил Он, прикуривая новую сигарету, — Мне нравится жить. Но вот не могу привыкнуть к этому дню, да и к самой жизни. Столько лет прошло, а привыкнуть не могу. Переступить через себя не могу!
- А ты и не пробовал! Жизнь остановилась для тебя в этот самый день, много лет назад. Я думал, что это пройдёт. Но теперь вижу, что не проходит. Ты никак не можешь простить себя. Понять не можешь, что ты не виноват в том, что произошло. Нет твоей, в этом, вины! С таким же успехом можно винить всех, кто был рядом. Меня, например!
- Я не хотел чтобы это произошло. Я знал, что что-то случиться. Не может в жизни быть много счастья. Счастье всегда приходит очень ненадолго, а потом исчезает, и остаётся пустота, которую ничем не заполнить.
- Но жить-то надо, как бы муторно это ни было, — сказал Друг, закрывая зажигалку от ветра, и прикуривая сигарету, — Тем более, что сейчас в жизни у тебя есть всё…
- Хочешь сказать, что ты счастлив?, — спросил Он, — Три года прошло со дня смерти твоей жены. А я не вижу никого рядом с тобой. Смотрю в твои глаза, и понимаю, что ничего не отболело… Или я не прав?
- Это совсем другое. Я не корю себя за то, что произошло. Я ничего не мог изменить, как и ты. От болезни нет лекарства. Если бы оно было…., но нет, нет.
- Сейчас сижу вот и думаю о тех днях. Сейчас начинаю понимать, что к нам приезжали ненадолго. Почти все были “ссыльными", как ты помнишь. Это сейчас едут на “войну” сознательно за деньгами, наградами, должностями. А тогда все старались об этой войне не знать ничего. Уж не говорю про то, что у кого-то было желание в ней участвовать. Даже удостоверение я получил всего пару лет назад… Раньше на “войну” ссылали…, как на каторгу… Зато, нам награды раздавали прям из мешка… Помнишь?
- Помню конечно. Вот сколько лет прошло, а я всё понять не могу, почему её тогда понесло на “войну"?, — сказал Друг присаживаясь рядом на скамейку.
- Почему понесло тебя, мне ведь тоже неведомо. И ты никогда мне не говоришь про это. Хотя, ты вот рядом. А почему её понесло мы уже не узнаем никогда. И спросить нам не у кого. Пока не у кого, потом сам спрошу… Ты же знаешь, что её родня не простила мне ничего. Именно мне! Хотя понятно почему. Я же должен был сделать всё, чтобы этого не произошло. Но ведь я не волшебник! И все эти годы мне самому очень больно!
- А помнишь, как мы шли в отряд, и она рассматривала всё вокруг. Увидела то ли льва, то ли ещё что-то, уже не помню, и так наивно спросила настоящие ли они? Я даже помню, что ты ей ответил. “Тоже из Москвы сбежали. Были маленькими, а теперь выросли! И ты сбежишь, только немного подрастёшь.” Она посмотрела на тебя, как на идиота. А потом меня спросила, что это за хам такой? И я ей сказал, что не стоит обращать внимание на контуженных.
- Я всегда знал, что у меня лучший друг. Всегда поддержит… Как много лет мы с тобой рядом. Уму непостижимо!, — Он прикурил новую сигарету.
- Ты, как и обычно, много куришь. Раньше курил “Salem", и всегда говорил, что название тебе напоминает слово “сало", и напоминает о родине. Я вот всё вспоминаю, что тебя дома ждала тоже девушка. Не помню имени только. Но выбрал ты не её…
- Меня и сейчас она ждёт! Ну, сейчас, уже не совсем девушка… Только тогда ждать не хотела. Не было уверенности ни в чём. Вышла замуж. Потом развелась и опять вышла, и опять развелась… Возвратно-поступательные движения жизни! Зовут её Наташа. До сих пор дружим и переписываемся. Но это не так важно, много времени прошло…
- Знаешь, пытаюсь вспомнить, почему Птаха с нами тогда пошла? Ты же её запретил. Хотя, какие запреты, когда тебе немного за двадцать? Хочется приключений!!! Вот и получилось приключение…, — Друг опять прикурил.
- Не хочу про это вспоминать! Уже столько лет прошло, а вспоминать не хочу, хоть и поверить не могу, и забыть не могу. Мне сложно переживать каждый год этот день. А ведь много лет прошло! Очень много, и пора привыкнуть ко всему. У меня совсем другая жизнь, счастливая, наверное. Свои дети, некоторые из них, взрослые. А всё меня возвращает в этот день… Ладно, чего говорить-то попусту. Пошли что ли, положим цветы, и потом пойдём помянем.
Он тяжело поднялся со скамейки. Прошёл несколько шагов. Остановился. Одёрнул лёгкую куртку. На солнце блеснули, капельками крови, две “Красных Звезды", прикреплённых к рубашке. Друг внимательно смотрел…
- Ну, чего ты так смотришь? Хромаю? Эхо войны, будь он не ладно. С годами, какое-то, очень долгое. Никак не закончится… Ну, да проскочим!!!
Друг подошёл совсем близко, и внимательно посмотрел на пачку сигарет в руках. Он знал, что это за пачка. Пачка “Salem” появлялась в руках всегда в этот день. Он наизусть помнил, что на ней было написано, почти выцветшими чернилами:
“Всё пройдёт, а мы останемся! Ангелы не умирают! Обожаю тебя! Я".
Две фигуры пошли в сторону центральных ворот кладбища. Два друга, такие разные, и такие породнённые войной. Каждый думал о своём. Каждый опять и опять вспоминал те далёки годы. Вернуть их и что-то исправить они не могли. Но могли беречь в памяти те счастливые, хоть и страшные дни.