***
- Вот мне интересно, - разглагольствовал Арана, откинувшись на спинку простого деревянного стула в небольшом деревенском трактире. На столе перед ним стояло блюдо с запеченными карасями, наполовину уже опустошенное, и две большие кружки с темным, бархатистым на вкус, пивом. Первый голод маг уже утолил и сейчас пребывал в более благодушном настроении, легкий алкоголь и усталость тоже давали о себе знать, но спать ему не хотелось. Хотелось поговорить с кем-нибудь, но, поскольку в данное время посетителей в трактире почему-то не наблюдалось, он решил довольствоваться уже привычной компанией своего напарника. - Вот мне интересно, почему она тащится за нами? Почему, а? Если ей так нужен Преобразователь, почему она идет по нашим следам? Не забегает вперед, не ищет сама, а все время наступает нам на пятки?
Дорни оторвался от трапезы и поднял на напарника тяжелый взгляд. Ему самому хотелось бы знать, почему Чернобурка так поступает. Он сунул нос в свою кружку, где, в отличии от приятельской, плескалось не пиво, а вполне безобидный клюквенный морс, принюхался, сделал большой глоток и лишь потом медленно произнес:
- Не знаю. Возможно, ей известно что-то такое, чего не знаем мы. А может, она просто надеется, что мы сами приведем ее куда нужно.
Арана криво усмехнулся.
- И откуда она взялась, Чернобурка эта?
- Ты меня спрашиваешь? - Дорни с удивлением посмотрел на приятеля. Вопрос странный, но уместный. Он сам задавался им с момента появления этой особы и никак не мог найти ответ. Одно было совершенно точно. Таких, как она, на их континенте не было. И, что еще ему казалось странным, как Лиса, имеющая лишь один, - один! - хвост, может творить по-настоящему сильное волшебство? Начертатель бросил последнюю обглоданную кость на стол, залпом допил остатки морса и поднялся со своего места. - Знаешь, брат, я, пожалуй пойду. Устал я что-то.
Боевой маг кивнул.
- Давай. Отдыхай. Я скоро присоединюсь к тебе. Только допью вот это, - он кивнул на все еще полную кружку, - и сразу же приду.
Дорни махнул рукой и вышел из зала. Поднялся по неудобной скрипучей лестнице на второй этаж и очутился в узком, слабо освещенном коридорчике. С каждой стороны коридора было по две двери, на которых красовались выцарапанные чем-то острым цифры. Найдя нужную, лис открыл ее полученным от хозяина ключом, и осторожно шагнул внутрь.
Комнатка была маленькой, но, на удивление, чистой и опрятной. Белье на кроватях старенькое, но чистое, матрасы набиты свежей соломой. Стол и два стула, хоть и не новые, но все еще крепкие. Чувствуется, что хозяева дорожат репутацией своего заведения. Ну, что ж. Тем лучше. Давненько он не спал в нормальных условиях. Дорни сбросил котомку на стоящий в углу стул, а сам уселся на ближайшую кровать. Посидел немного, глядя в окно, потом стряхнул с ног сапоги и с наслаждением вытянулся на постели, закинув руки за голову и закрыв глаза. Приятная истома медленно растекалась по телу и он сам не заметил, как уснул.
Ему снилась мама. Странно, никогда прежде не снилась, а тут вдруг вошла в его сон и уселась на краешек постели. Совсем такая, как он помнил, маленькая, хрупкая, с лучистыми зелеными глазами, такими же, как у него. Или это его глаза, как у мамы? Не важно. Это все полемика. Мама пришла и сидит на постели сына, как когда-то давно, в далеком-далеком детстве. Дорни улыбнулся и потянулся к единственной любимой женщине в своей жизни, но мама вдруг приложила палец к губам и прошептала:
- Какой же ты стал большой и красивый... - и неожиданно добавила - Ты должен ей помочь.
Дорни недоуменно всматривался в такие знакомые черты, пытался прочитать в ее глазах, кого она имеет в виду, но мама вдруг поднялась, подошла а окну и с тревогой уставилась вдаль.
- Поспеши, сынок. Ты должен ее остановить.
- Но как? - он попытался вскочить с кровати, но тело почему-то не захотело подчиняться. Единственное, что он смог сделать, это повернуть голову, чтобы продолжать видеть маму. - Я даже не знаю, что я ищу! Вернее, я знаю, но... И даже если найду, я совершенно не представляю, как мне с этим поступить.
Мама снова присела на краешек его постели и нежно почесала сына за ухом.
- Ты справишься, сынок, я уверена. Когда придет время, твое сердце подскажет тебе верное решение.
Дорни прижался щекой к ее ладони.
- Но что же я должен сделать, мама? Кому я должен помочь? И как?
Мама улыбнулась в ответ, а потом нагнулась и поцеловала сына в лоб.
- Ты все поймешь, мой мальчик. Я в тебя верю. - она опять встала с кровати и сделала шаг к двери.
Пересиливая себя, он приподнялся на постели, но мамин силуэт уже медленно таял в темноте. Дорни рванулся вперед. Непонятная тяжесть отступила и он кубарем скатился с кровати, больно стукнувшись о стул. Его котомка, которую он перед сном бросил туда, упала, рассыпав содержимое по полу. Окончательно проснувшись, он громко выругался и принялся собирать выпавшие вещи. Последним он поднял маленькое круглое зеркальце. Память о маме. Единственное, что осталось от нее. Запихнув вещи обратно в сумку, он взял это зеркальце и, вновь устроившись на кровати, принялся вертеть его в руках.
Провел пальцем по резной рамке, погладил гладкую зеркальную поверхность, вгляделся в свое отражение и улыбнулся, но вдруг улыбка слетела с его морды. Он резко вскочил с кровати и шагнул к окну, подставляя ночному небу темную зеркальную гладь. Небо было затянуто тучами, но он мог поклясться, что в стареньком мамином зеркале отражаются далекие яркие звезды.
На соседней койке громко храпел перебравший пива Арана. Он даже не подозревал, что их поиски, наконец, увенчались успехом, причем совершенно неожиданным образом. Не боясь разбудить напарника, Дорни громко расхохотался. Кажется, он начал понимать, что хотела сказать мама. Впрочем, последние детали он уточнит завтра. Сейчас же ему предстояло еще одно очень важное дело.
Он внимательно прислушался к тому, что происходило за окном. Обостренное годами тренировок чутье говорило, что все спокойно, бояться нечего. Что ж, значит, до утра время у него есть. Он поставил мамино зеркальце перед собой на стол, устроился поудобнее и принялся выплетать еще одно заклятье. Долго пристально вглядывался в свое отражение, будто беседовал, потом протянул руку, коснулся стекла и исчез. Лишь донесся едва различимый возглас:
- Ну, здравствуй, я!