Правда
Вот и наступил самый Великий праздник. А я выкладываю один из своих старых рассказов. Могу сказать, что он очень необычный. О чём? О Войне. О правде. Не судите меня строго. Дело не в том что я так вижу. Дело в том, что в этом рассказе описано именно то, что сейчас существует. И это не просто моя фантазия. Такие случаи действительно имели место. И от этого только горше. Да, тут есть элемент фэнтези. Но кто поручится, что такого не может быть? А вдруг это действительно так? В общем, как и обычно — НВС. И всех с Праздником Великой Победы. Особенно тех, кто эту Победу добывал своей кровью.
— Кто ты?
— Воин.
Перед существом в непонятного цвета облачении стоял моложавый старик, с усыпанной орденами и медалями грудью.
— Кто ты?! — произнесло существо не меняя позы, но нотки голоса стали более угрожающими.
— Я — воин-освободитель! — гордо ответствовал старик. — И мне нужно пройти. Вот здесь все мои бумаги. — Он протянул существу пачку, как-будто только что из типографии, документов.
— Мне не нужны твои бумаги. Что они, как не пыль? — Ответствовало существо. — Я задал тебе вопрос. Отвечай! Кто ты?!
Казалось, что от рёва этого существа обрушатся стены и потолок рухнет прямо на возмутителя спокойствия.
Старик отступил назад, бумаги выпали из его рук и разлетелись по голой каменистой земле. Он содрогнулся. Его не по старчески гладкое лицо исказилось от страха, но всё же он нашёл в себе силы и снова сделал шаг вперёд.
— Я — воин. Я прошёл страшную войну и победил! Я раздавил эту чёрную гадину в её же логове. Я — ветеран войны и требую, что бы ко мне относились соответственно! Ты не можешь не пустить меня, страж. После всех мытарств, после всех испытаний и потерь. После всех боёв. Ты обязан меня пропустить! — Старик гордо вскинул голову и посмотрел прямо на существо, стоящее перед ним.
— Не обязан. — Пророкотал страж. — Пока ты не скажешь мне — кто ты?
— Ах вот ты о чём. — Старик, усмехнулся. — Страж он и есть страж. Я — подполковник сухопутных войск, участник Второй Мировой Войны, офицер 1-го Белорусского фронта, Виктор Васильевич Петров. Я — участник Парада Победы и лично был приглашён президентом на это торжество.
— Лжёшь. — Тёмную фигуру стража окутало пламя. Из-под накинутого капюшона ярко-алым сверкнули глаза. — Ты лжёшь.
— Да… Как ты смеешь! — Провизжал старик. — Ты не смеешь так обращаться со мной! Вот, вот все мои документы, подтверждающие, что это я и есть. — Он бросился на колени и стал лихорадочно собирать документы, рассыпанные по земле. — Здесь есть подпись президента!
Сколько не пытался старик поймать и собрать рассыпавшиеся документы в кучу, они разлетались от него в разные стороны, кружились в каких-то замысловатых танцах, но не давались в руки. Старик метался то в одну, то в другую сторону, но всё это было бесполезно. Листы кружась и выделывая немыслимые па летели в сторону молча стоящего стража, до тех пор, пока все до единого не опустились у его ног.
Старик кинулся к упавшим документам, но страж вытянул правую руку и тот, словно наткнувшись на преграду, остановился, снова упав на колени.
— Да ты не имеешь… — Прошептал старик.
— Молчи. — Немыслимым образом документы оказались в руках стража. Он не долго изучал их. — Значит тебе 93 года. Ты хорошо выглядишь для своих годов. Время почти не коснулось тебя.
— У меня была тяжёлая жизнь. Но мы, такие как я, обессмертили своё имя и время не властно над нами. — Тихо ответил старик.
— И ты хочешь сказать, что всё, абсолютно всё, что здесь написано — правда? — Пророкотало существо. — Что ты прошёл всю войну и дошёл вместе со всеми до самого конца? Что ты помнишь, как всё было и что было?
— Да! Так и было. Как написано в этих документах. — Почти прокричал старик. — Чего ты хочешь?
— Правды.
— Здесь и написана правда.
— Может быть. Но только не каждая правда — истина. У каждого своя правда. У тебя своя, у кого-то своя. Не может же быть много разных правд? Вот потому я и стою здесь, чтобы отличить правду. Как страж, как часовой. И не тебе указывать, как мне поступать!
Старик молчал. Молчал и страж. Оба о чём-то думали. Но было видно, что их думы находятся в противоположных измерениях. О чём думал старик, с навешенными на китель орденами и медалями? Наверное об отдыхе, о наградах, о том, что это всё он заслужил. Может и так. О чём мог думать страж? Ведь это странное существо, которое здесь поставили не знакомо ни с человеческой жизнью, ни со страданием, ни с болью. Может и так. А может и нет.
Прошло некоторое время. Может быть час. Может быть минуло несколько лет. Никто не знает. Наконец страж пошевелился и снова посмотрел на старика.
— Ты утверждаешь, что помнишь все детали ушедшей войны? — спросил он.
— Да. Хотя… За столько лет, кое-что могло изгладиться из памяти. — ответил старик.
— Ну что же. Так тому и быть. Ответь мне на один вопрос и тогда я смогу пропустить туда, куда ты стремишься войти, чтобы обрести заслуженный покой. — Казалось, страж улыбается. Но это было, конечно же не видно из-за капюшона. — Ты готов ответить за свои слова? За свою правду?
Старик помедлил. Потом гордо выпрямился и посмотрел прямо на стража. — Да. Я готов ответить на твой вопрос и готов ответить за правду.
— Твои слова услышаны. Всё, что ты теперь скажешь, не будет отменено и не будет изменено. Подумай. Стоит ли твоя правда награды, которую ты получишь? — Тихо сказал страж.
— Я готов. Чего теперь отступать. Задавай свой вопрос. Не надо меня больше мучить! — Крикнул старик.
Кажется он начал понимать, что будет дальше и чем это грозит. Впрочем, оттуда, откуда он пришёл, уже давно ни во что не верили. И страха не испытывали.
— Тогда вспомни. Вспомни июнь 1944 года. Бои под Могилёвым. Советские войска форсируют Днепр. Вас было четверо. Надо было удержаться на высоте. Что было потом? Помнишь?
Старик молчал.
— Неужели ты не помнишь, что случилось потом? — грозно спросил страж.
— Трое погибли… В живых остался только я… — Прошептал старик.
— Лжёшь!
— Нет! Действительно нашли четверых бойцов убитыми и меня среди них, но я выжил!
— Нет. Ты не выжил. Ты мёртв. Давно мёртв. — Тихо ответил страж. — Посмотри на меня! — Крикнул он.
Старик поднял глаза на это странное существо. И ему показалось, что не понятного цвета облачение стража стало исчезать, а на его месте стал появляться плащ защитного цвета времён войны. Исчез и капюшон. На его месте красовалась каска. В лицо старику смотрело лицо молоденького парнишки, чуть измождённое, испачканное, уставшее. В руках у парня был автомат. На груди несколько медалей и три пробитых отверстия на гимнастёрке. Следы от пуль.
Старик отшатнулся назад.
Парень достал документы из нагрудного кармана и дал их прочесть изумлённому старику. Подслеповато щурясь, старик прочитал. Рядовой Петров Виктор Васильевич.
Старик отступил на несколько шагов назад. Документы выпали из его рук. Он тихо опустился на колени. Посмотрел на этого юнца, который держал автомат и спросил:
— Кто ты?
— Я — Защитник Отечества. Простой солдат Великой Отечественной Войны. Я, как и многие другие, погиб защищая свою Родину. Не думая ни о наградах, ни о благах. Надо было просто дойти. Я не смог. Но я шёл сколько мог. А вот ты… Кто ты на самом деле? Ты прожил всю свою жизнь под чужим именем и под чужим именем пытаешься пройти дальше? Отвечай!
Старик долго молчал. Открывал рот, словно пытался что-то сказать, но так и не сказав ни слова, только качал головой. Никто не знал, что так будет. Что вообще такое возможно. Там, откуда он пришёл, давным давно забыли про Войну и очень редко о ней вспоминали. Только на празднование 9 мая. Праздник стал политическим шоу, где было полно липовых ветеранов, таких же как и он, никогда не воевавшими в ту войну, но по какой-то усмешке судьбы, выставленные современным правительством под именами настоящих ветеранов и солдат, давно погибших в боях.
Старику нечего было сказать этому настоящему солдату и защитнику своего отечества. И в первые, возможно за долгие годы, ему стало стыдно и его стал окутывать страх.
— Что со мной будет? — спросил он.
— Ты займёшь моё место. И будешь стражем. И будешь отличать правду и открывать Путь только тем, кто этого действительно достоин.
— А ты?
— А я обрету покой.
— Сколько же мне быть стражем? — Тихо спросил старик.
— Ты будешь стражем до тех пор, пока не обретёт покой последний настоящий солдат той войны. — ответил он.
Старик молчал.
Бывший страж, уже преображённый, чётко развернулся через левое плечо и пошёл вперёд по дороге, становясь всё меньше и будто-бы растворяясь в свете, навстречу которому он шёл. Старик тоже преобразился. Исчез парадный мундир. Все ордена и медали. Его тело окутало одеяние, а голову укрыл капюшон. Он стал стражем. И останется им до тех пор, пока последний солдат Великой Отечественной Войны не обретёт покой. ©
8 мая 2017 года
Цикл рассказов "Зеркало Войны"
↓↓↓ Эта кнопка сама себя не нажмёт... Спасибо!
3 комментариев
5 звезда: | (3) | |
---|---|---|
4 звезда: | (0) | |
3 звезда: | (0) | |
2 звезда: | (0) | |
1 звезда: | (0) | |
(5.0)
Комментарий от: Wolfram
Это явный намёк на расплодившихся нынче “ряженых” ветеранов. Есть такие, причём попадаются даже на трибуне Мавзолея во время Парада Победы. А ведь туда пропускают только по специальным приглашениям. ФСО мышей не ловит? Странно ведь даже рядовые пользователи ютюба по кадрам с телетрансляции легко вычисляют скомрохов, по несопоставимому сочетанию наград. Звезда Героя СССР? Это не хухры-мухры и все такие Звёзды сочтены, кому, когда и за что присуждалось.
А там полные кавалеры всего чего можно встречаются. Вот только ордна совести на них нет. Жаль.
Комментарий от: Ilmarion
А причём тут ФСО? Эта служба занимается исключительно охраной президента и тех, кого он укажет. (Патриарх, например). В общем-то даже на прошедшем в этом году параде я видел некоторых эээ… людей, у которых наград было бесчисленное множество. Но тут есть ещё один нюанс позволяющий определить ряженый или нет перед вами. Очень просто. Каждая награда имеет своё положение и размещение. Т.е. грубо говоря орден Ленина всегда идёт ниже Звезды Героя. Орден ВОВ всегда размещается на правой стороне, а орден Славы - на левой. И это всё описано. Вот орден Совести ещё не придумали.
Из всего этого следует вопрос к власти: Для чего они это делают?