Все это время Анна Эдуардовна, казалось, пребывала в полуобморочном состоянии и никак не реагировала на разговор мужчин. Однако те завуалированные взгляды, которые она украдкой бросала на Лысого, не ускользнули от внимания сыщика. «Интересное
кино, — отметил он про себя, — чем дальше, тем страш-
нее... Что-то здесь определенно противоречит истине...»
– Анна Эдуардовна, вы слышите меня? — спросил он, хотя и без того было ясно как день, что она пребывает в здравом рассудке, но почему-то, изображает полную отрешенность. Женщина тяжело вздохнула и с видимым усилием открыла глаза.
– Да, Алексей Владимирович, — ее голос прозвучал глухо и озабоченно. Я внимательно слушала ваш диалог, — вдруг продолжила она, — и вот что хочу сказать: я не верю, ни одному его слову не верю. Этот плебей лжет на каждом шагу. Лжет и дрожит, — ее голос зазвучал неожиданно властно, без истеричности. — Он работает у меня пятый год. Управляющим. К сожалению, многое ему известно из того, о чем сожалеть уже бессмысленно, — она четко и грамотно формулировала свою мысль и выглядела абсолютно адекватной. — В последнее время он ведет себя довольно странно. Неожиданно исчезает, не поставив меня в известность, забросил дела, а их накопилось немало, и отвратительно лжет, когда я пытаюсь прояснить ситуацию. С ним надо что-то решать, — глубокомысленно закончила она, нахмурив маленькие аккуратные бровки.
– Что вы имеете в виду? — сраженный неожиданным откровением, Алекс с интересом слушал Анну Эдуардовну.
– Уволю его, пусть идет на все четыре... — жестко произнесла она, меняя положение в кресле. — У него имеется антикварная лавка, оставшаяся от отца, пусть она его и кормит, — ее глаза блеснули недобрым
огоньком.
– Придется повременить с кардинальными мерами. Увольнять никак нельзя пока идет следствие, — осторожно заметил Алекс, желая услышать продолжение. Но Анна Эдуардовна замолчала, казалось, надолго, всем своим видом показывая, что говорить более не желает.
– Я понимаю, вам необходимо отдохнуть. Но если вы вспомните о чем-то важном, незамедлительно свяжитесь со мной. Вы знаете, как это сделать, — с этими словами детектив направился к двери.
После того, как за Алексом закрылась дверь, Стеф, следуя его совету, приняла прохладный душ и, к своему удивлению, ощутила необыкновенную легкость, расслабляющую и растекающуюся по всему телу живительной негой. Облачившись в гостиничный белый махровый халат, Стефания вышла на балкон с видом на море. Был полдень. Солнце отчаянно припекало и слепило глаза. Ни дуновения ветерка, ни намека на предполагаемую прохладу. Полное морское затишье. «Почти как у меня внутри: пусто и даже спокойно», — почему-то подумала Стефания, вглядываясь вдаль сквозь размашистую листву деревьев, проецирующуюся в искрящихся в лучах солнца на зеркальной морской глади. Ах, если бы знать, что там за горизонтом и какая меня ожидает перспектива в череде этого сумасшествия? — оперируя аллегориями, против воли подумала она. Ни с чем прежде подобным ей не приходилось сталкиваться. Да и какой опыт может быть в подобных делах? И, слава Богу, его у нее нет и быть не могло... Она вернулась в комнату и прилегла на кровать. Веки сами по себе сомкнулись, и Стефания легко погрузилась в сон
.
А в это самое время события на вилле «Гранд» развивались самым неожиданным, абсолютно алогичным и даже трагическим образом.
– Пропали жильцы из третьего номера. Мужчина средних лет и женщина, немногим младше. В браке не состоят, а если и так, то — в гражданском. Любовники...– заключил Сева, подробно информируя шефа о ходе расследования. — Пошли третьи сутки после их исчезновения. Сразу не спохватились. Лишь когда проводили опрос всех проживающих на вилле, выяснилось это обстоятельство.
– Так, может быть, ничего криминального... Так, отъехали по своим делам, не считая нужным ставить в известность администрацию отеля.
– Угу, отъехали налегке на несколько суток, забыв при этом самую малость — взять хотя бы необходимое: чемоданы, сумки, одежда, зубные щетки — все в номере, — иронично заметил Сева. — Ну да ладно. К сожалению, это не все, — он замялся, собираясь с духом. — Знаю, ты не спал ночью, но ничего не поделаешь, обязан сообщить. Эдуард Кришвин, двадцати лет от роду, отдыхающий известной нам виллы, доставлен в местную больницу с проломленным черепом. Хорошо, что без проникновения. Но пока в сознание не приходил. Нашли на пляже в пять утра.
Сева замолчал. Комментарий вышеизложенных фактов выводил его из себя. Факты есть — зацепок нет.
– Слушай, — он огляделся, рядом никого не было, — а что вообще происходит? Фигурантов, в смысле отдыхающих, в отеле не так много, но кто-то же их мочит? — Сева, выдвинув челюсть вперед и растянув плотно сжатые губы, вопросительно уставился на Алекса, нервно постукивая пальцами по стойке лобби-бара. Алекс молчал, пытаясь переосмыслить полученную информацию. — Выходит, все проживающие в отеле под подозрением и эти же все — возможные жертвы. Веселенькое кино...
Алекс выпрямил затекшую спину и задумался. Нога противно ныла. Посттравматические последствия оказались куда серьезнее, чем это казалось вначале.
Последние дня два он обходился без трости, намеренно желая нагружать ногу, но, видно, перестарался, доставляя себе удовольствие передвигаться без нее. Конечно же, дорогая деревянная трость, подаренная другом, придавала ощущение солидности и даже некоторой респектабельности. Это примиряло его с атрибутом и, конечно же, определенным образом, забавляло.
– По крайней мере, как ни крутись, нам все же кое-что известно, хотя и бездоказательно. Пока бездоказательно, — рассчитывая на свой профессионализм и сумасшедшую интуицию Севы, двусмысленно заключил он.
– А что хозяйка виллы? Как она тебе показалась? — Сева пытливо сверлил шефа взглядом.
– Странная особа, очень занимательная... Убежден, к ней имеется много вопросов, но вряд ли она согласится на них так сразу ответить. Кульминация где-то здесь, совсем рядом, нутром чую, — Алекс покрутил головой, разминая шею. — Устал невероятно, поспать бы часок-другой.
– Так, может, немного расслабимся: за удачу по коньячку, а? До утра можешь не появляться, все под контролем, — имея в виду себя, произнес Сева. — Ну, так как? — он вопрошающе посмотрел на шефа, включая обаяние.
– Нет, я пас. Пойду в номер. А ты, смотри, не вздумай расслабляться. Разбуди, если что.
Алекс, прихрамывая, побрел к лифту.
Трагедия произошла десять лет назад. Десять лет... Как быстро летит время... Казалось, только вчера была у него семья, красивая молодая жена и трехлетний сын. Была любовь и чувство долга, святая святых в его жизни. Истинное счастье на всю жизнь... Так он считал, не помышляя о другом существовании — без них. Это был достаточно гибкий сценарий его жизни, не требующий ни спешки, ни принуждения и в то же самое время ни в чем не имеющий ограничений. Они были свободны в своих чувствах, позволяя расти и крепнуть с каждым днем их совместной семейной жизни. Теперь все это в прошлом... В тот роковой осенний вечер, казалось, ничего не предвещало беды. Но... вопреки всему, как это часто бывает, случилось то, что навсегда осталось там, за чертой бытия, в прошлой его жизни... Уже вторые сутки шел проливной дождь. Стояла обычная поздняя осень, был обычный осенний вечер... Воздух, пропитанный водяными парами, густой туманной завесой нависал над дорогой, делая ее почти невидимой в сгущающихся сумерках. Фары встречных машин бесконечно слепили глаза...
Одно трагическое мгновение — и намертво перечеркнуто все то, без чего он не мыслил своей жизни. Он выжил. Выжил один, без них. А их с ним больше не было, как и не было того бесценного времени, которое неумолимо напоминало о себе мучительными всплесками памяти.
Он получил травмы, совместимые с жизнью, но ценой в целую жизнь... А дальше... дальше... он учился жить один, с ожесточением уйдя с головой в работу, будто находил в ней единственное спасение от невосполнимой утраты и нечеловеческого одиночества.
Жил, работал и выл по ночам, ненавидя себя за то, что жил... Время шло, продолжая безжалостно искажать через призму боли подлинную жизнь. «Как быть дальше?» — все чаще задавал он себе этот, казалось, банальный вопрос. Он понимал, что не справляется на очерченной судьбой территории. Оставался последний и, скорее всего, беспроигрышный шанс — импровизировать. Другая игра — другая жизнь...
И он наконец исполнил заключительный аккорд — выкупил небольшое детективное агентство, чтобы хоть как-то изменить свою жизнь и начать все с чистого листа, по новому сценарию.