Поделись улыбкою своей

— Планета гадкая, неправильная, я бы вообще заказ не брала.

— Да, конечно. Тут откажемся, там откажемся. Ты уже ведь в курсе, что конкретно тебе не нравится? Лень искать информацию.

 Соня, естественно, уже всё изучила, компьютер у меня хороший, хотя порой меня и ругает нещадно.

— Там запрещены эмоции, если быть краткой.

— Как это можно запретить? И, главное, зачем?

— Они мешают жить. Такова генеральная линия правительства. Поставили излучатели и обрабатывают население.

— Да, придется от заказа отказаться. Облучаться гадостью мне не улыбается, поищем другую работенку.

— Ну, возле космопорта организована резервация. Там всё экранируется, лучи не действуют. Слишком много было отказов, а грузы получать и отправлять надо. Так что территория примерно в десять квадратных километров безопасна с точки зрения воздействия лучей. Хорошо огорожена, периметр охраняется. Именно резервация, потому что всех, кто там оказывается, считают неполноценными, слишком эмоциональными.

— Тогда летим. Хочется ощутить себя неполноценным по причине того, что я могу грустить и радоваться.

 И мы полетели на Анго. И даже долетели, хотя в наше время аварии случаются крайне редко, и долетают почти все корабли. Я не беру в расчет космических разведчиков, те суются туда, куда не следует, и процент потерь у них не такой уж и маленький.

— Давай не расслабляйся, — напутствовала меня Соня. — Не ввязывайся в споры и драки. Поменьше болтай.

— Это еще по какой причине? Хорошая драка улучшает мое настроение.

— Они всюду видят заговор, у них сильная оппозиция, боятся переворота. Поэтому космопорт и прилегающая территория напичканы всякими агентами. Расстрелять тебя не должны, но трудности создать в силах. Кир, на сей раз лучше ты веди себя спокойно.

— Я даже маячок с собой возьму, чтобы ты не переживала. Так что сможешь меня отслеживать. Как только на костер потянут, ты вмешивайся сразу. Слишком ты, Соня, эмоциональная для сверхразума. Тебя надо под облучение.

Я знал доподлинно, что Соня меня контролирует слегка, но делал вид, что гуляю на каждой планете совершенно свободно. Упомянул маячок, чтобы создать впечатление, что даже не догадываюсь, что у нее имеются свои методы слежения за объектом.

— Беспокоюсь о тебе, дурачок. Сам знаешь, что на мои электронные мозги не подействуют излучатели. А вот ты, дорогой, со своими эмоциями, уязвим порой.

— Чем ты и пользуешься, пытаясь угнетать доблестного капитана прославленной «Кастрюли».

— Ага, широко известной в узких кругах.

Тему излучателей я изучил в полете. Люди сами долго шли к такому. Один закон, ограничивающий права, другой, урезающий возможности, третий, поощряющий доносы. Никто не бунтовал, все принимали изменения. В итоге и появился на Анго « Закон об ограничении эмоциональной составляющей деятельности человека». Тут, вроде, уже появились недовольные, вспыхнули стычки, но этого не хватило, чтобы остановить внедрение закона. Ладно, на мне их трудности не скажутся. «Кастрюлю» разгрузят за день, я даже обратку нашел, пусть и за минимальные деньги и не в ту сторону, куда бы хотелось.

Эмоции мешают правильно оценивать ситуацию. Эмоции не позволяют раскрыть потенциал, отвлекают от сути событий. Эмоции отнимают рабочее время. Эмоции губительны- вот основной вывод правителей Анго. Всё так, вроде бы, не поспоришь, не возразишь. Сколько раз, поддавшись эмоциям, я принимал не совсем верные решения? И не сосчитать! Но человек наделен эмоциями, они делают его жизнь ярче. Ну, революции я устраивать не собирался. Обычный рейс, чтобы быстренько улететь, выполняя очередную перевозку нужного в определенной точке груза.

Естественно, я побродил по территории, дошел до забора. На каждом столбе висело по грозди оборудования. Наверное, нейтрализаторы, обеспечивающие мне возможность улыбаться радостно, грустить, гневаться, переживать и так далее. Еще системы слежения, естественные для обстановки, царящей на Анго. Заговорщики везде, они готовят революцию! Забор оказался глухой, металлический, что за ним творится, я не увидел. А зачем мне видеть унылую жизнь? Хотя, уныние- это ведь тоже эмоция. Тогда просто серую жизнь.

По давно укоренившейся привычке, я оказался в одном из баров. Вот тут всё в порядке, шумно, бодро, эмоционально! Слышны возгласы, вертят попами красотки, слышен звон разбитой посуды. Нормальная обстановка любого заведения возле космопорта. Сегодня у меня спокойный день, я хотел следовать инструкциям, выданным Соней. Не расслабляться, не болтать, не драться. Я даже на красоток смотрел лишь с академическим интересом, не прикидывая шансов затащить одну из них в постель. Вот одна, довольно симпатичная, устроилась рядом и задумчиво смотрит на разнообразие спиртных напитков, расположенных за спинами двоих барменов. Одна из многих, мечтающих урвать себе хорошего мужика на долгосрочной основе. Кочующая по космопротам, надеясь где— то бросить якорь, обзаведясь уютным гнездышком. Не научный же сотрудник?

— Откуда ты, красавица? —  поинтересовался я. — Чем занимаешься?

— Я из администрации аэропорта, заместитель управляющего складами. Миррабель.

Буква «р» прозвучала раскатисто. Не угадал! Оказывается, это никакая не охотница за мужиками, просто коротает время, находится на контракте и вполне себе успешная. Мои мысли прервал грубый голос.

-Отвели от моей женщины!

-Не ори на меня!

Ответил я машинально, еще даже не обернувшись на голос. А когда обернулся, то мгновенно понял, что погорячился. Рядом стоял здоровяк, в драке с которым мои шансы выглядели минимальными. Мозг мгновенно обработал информацию и дал мне команду принести извинения. Я открыл было рот, пытаясь погасить еще не вспыхнувший конфликт, но здоровяк уже махнул рукой, посылая меня в не особо длительный полет. Сбив с ног пару человек, опрокинув стол, я затормозил, отлетев метров на пять.

— Ты меня плохо знаешь, дружище, —  пробормотал я, силясь подняться на ноги. — Я рос там, где таких здоровых укладывали парой ударов. Не думай, что я позволю себя бить.

Да, никто не смеет меня бить! Поэтому, встав на четвереньки, я шустро ринулся к выходу. Бугай моего маневра не ожидал, но уже на самом входе настиг, и его могучий пинок отозвался болью где— то в районе копчика, попутно сообщая мне необходимое ускорение для открытия двери головой. Оказавшись на улице, я тоскливо подумал, что сейчас мне достанется. Нет, повезло, здоровяк решил не утруждать себя, оставшись в баре. Поэтому я отполз чуть в сторону и сел, привалившись к стене. Болела скула и ныла задница, но я считал, что отношусь к везунчикам.

И ведь я вел себя безукоризненно в отношении дамы. Не делал непристойных предложений, даже не предлагал выпить. С чего это тип с бычьей шеей решил устроить скандал? Или на роже моей написано, что девки сами на меня вешаются?

В голове шумело, картинка перед глазами плыла, поэтому я, предприняв попытку встать на ноги, снова сел у стены. Куда спешить? До погрузки полно времени, и даже ее мне не обязательно контролировать, прекрасно справится Соня.

— Бивень у нас буйный.

 Рядом присела на корточки довольно молодая девушка с небольшим шрамом на лбу.

— Бивень у вас да, буйный тип, — согласился я. — Я ведь даже не успел извиниться, а ведь планировал.

— Пойдем, я тебе помогу.

— Куда? Сейчас я тут посижу, в себя приду и сам смогу идти.

— Не стоит маячит возле бара, Бивень может решить проучить тебя дополнительно.

Логика в словах девушки имелась. Я поднялся, оперся на нее, поплелся туда, куда она направилась. Голова продолжала гудеть, картинка не желала фокусироваться. Хорошо у Бивня поставлен удар. Я выбрал правильную тактику, решив убегать. В итоге мы оказались под горбатым мостом, где хватало мусора. Пристроила меня девушка на каких— то коробках, дала попить из бутылки, сунула в рот таблетку, приложила к скуле что-то холодное. Потом, сильно меня удивив, принялась раздевать. Не слишком романтическая обстановка, не совсем подходящая ситуация. Я попытался протестовать, но жадный поцелуй лишил меня этой возможности.

Она не желала останавливаться, а я не привык в такие ответственные моменты отталкивать от себя девушек. В итоге все завершилось довольно закономерно. При этом мне отводилась весьма пассивная роль. Я еще успел удивиться стремительным и напористым действиям незнакомки, а потом просто наблюдал, как она раскачивается, сидя верхом. Я, вроде бы, всё понимал, осознавал, но как-то без особой радости, не проявляя эмоций. Проводил безразличным взглядом фигуру девушки, когда она оделась и ушла, полежал, прислушиваясь к ощущениям. Хорошо, что голова болеть перестала. Таблетка подействовала? Еще более прекрасной новостью стало то, что в глазах перестало двоиться. Только вот чувствовал я себя скверно. Откуда— то навалилась апатия, полное безразличие к всему. Хотелось просто лежать, ни о чем не думая.

Никакого удовольствия от близости с девушкой я не испытал. Механические действия двух тел, не приносящие абсолютно никаких эмоций. Такое со мной происходило впервые. Но радости, ни раздражения, ни удивления, ни чувства протеста— абсолютно никаких чувств и эмоций. Проанализировав свое состояние, я пришел к выводу, что с моим организмом что— то случилось. Это меня не испугало, не насторожило, оставив совершенно спокойным.

— Соня, меня только что трахнули.

Я решил связаться с бортовым сверхразумом.

— Поздравляю.

Едкий сарказм ей удалось вложить в одно единственное слово. Я так не умел.

— Мне дурно.

— Напился снова?

— Нет. Я не могу сказать более определенно. Просто странные ощущения, опустошенность в голове. Определи место, где я нахожусь, пришли такси, сам могу не дойти.

— Что произошло? Тебя не отравили, случаем?

— Сначала меня побили, потом меня трахнули.

— Это был один человек?

— Разные, к счастью. Первое сделал бугай, а второе не самая красивая девушка. Под мостом, среди мусора.

— Фу, Кир, ты деградируешь! Потом окажется, что тебя бьют девушки, а мужики…

-Жду такси.

Шутка Сони меня вообще не задела. Просто слова, улыбаться не хотелось. Таксист прибыл через десять минут, подозрительно на меня глянул, всю дорогу молчал. Я выгрузился возле посадочной полосы, дошагал до «Кастрюли», забрался внутрь. Какой же унылый и серый день! Казалось, надо радостно улыбаться тому, что мне ничего не сломали, и я по— прежнему пользуюсь успехом у дам, но я лишь устало уселся в кресло перед пультом.

— Через три минуты взлет, —  проинформировала меня Соня. — Я все рассчитала, мы двинемся к Патрикам.

Я не удивился самовольному решению сверхразума.

— Что мы там забыли?

— Там хорошая медицина.

— Кто заболел?

— У меня предположение, что в данный момент это ты.

— Ну и ладно. А груз?

— Не до него. Когда взлетим, я тебя прошу включить медика, следует проконтролировать твое состояние.

В голосе слышалась обеспокоенность, но мне оказалось на это плевать. И потеря заказа не волновала, и внезапное бегство не обеспокоило. Даже узнавать, в чем же дело, мне не хотелось.

В итоге я прошел диагностику у медика- медицинского аппарата с расширенным функционалом, получил пару уколов, сжевал таблетку, завалился спать. Проснувшись, снова воспользовался услугами медика, мне опять вкатили два укола, таблеток не дали. С Соней не спорил, просто делал, что она скажет. Часа через два почувствовал, что стало чуть легче.

— Тебе не хочется выпить? – поинтересовалась Соня. –Обычное твое занятие ведь, пьянь.

— Не хочу.

— Тогда разговор отложим.

— Отложим.

Я просто бездумно сидел в кресле, тупо уставившись в стену. Еще через три часа получил очередные два укола, вернулся в рубку, пошарил в тумбочке и достал пиво. Открыв бутылку, жадно хлебнул и улыбнулся. Вроде, уже лучше, вроде, я становлюсь прежним Киром. Но что случилось?

— Ну, ожил?

— Да я, вроде, не умирал. Но произошло что— то странное. И почему мы так резко подались в бега? Я никого не убил, не ограбил, даже не оскорбил.

Сейчас действия Сони вызывали удивление.

— Таксист, который тебя подвозил, оказался стукачом, что не удивительно. Он доложил о странном пассажире. Ты объявлен в розыск на Анго, «Кастрюля» занесена в черные списки.

— Я же говорю, что ничего не нарушил!

— Ты вступил в сговор с силами сопротивления, которые готовят переворот с целью свергнуть законное правительство.

— Когда успел? Я вел себя смирно!

— Но умудрился схлопотать по морде?

— Недоразумение. Сидел, никого не трогал, но один буйный бугай решил, что имею виды на его цыпочку. Пришлось спасаться бегством.

-Видимо, действительно бугай, ты ведь горазд подраться. Бегство— не твой стиль. Я уже разобралась во всем, готов слушать?

— Готов.

— Ты попался доярке.

— Кому?

— Р— мутант, в просторечье просто доярка.

— Почему именно «эр»?

— Радужный, видящий все разнообразно и радостно. Революционер, в конце концов. Но доярка- более понятный термин.

— Поясни.

— Некая мутация, возникшая от излучателей. Опасная для правящего режима. Они могут забирать эмоции и потом одаривать ими других людей. Напоминаю, что эмоции— зло. На Анго, конечно, только там. Их подавляют старательно, считая вредными. Р— мутанты нелегально проникают в резервацию, выдаивают эмоции и потом раздают их своим. Лидеры сопротивления, опасные люди. Ты считаешь, что девушка на тебя повелась? На самом деле ей ты безразличен, как мужчина. Она забрала все эмоции, какие смогла! Просто тебя поимела, пользуясь возможностью.

Вот почему секс не доставил ни радости, но разочарования. Вот почему мной овладело безразличие! Вот откуда неспособность даже отругать Соню за внезапный старт. И безропотное подчинение командам. Я ненавидел медика, но покорно совал руку в аппарат.

— И как они это делают?

— Откуда мне знать? Важно, что тебя записали в пособники к бунтовщикам. Зачем разбираться, если ты связался с Р— мутантом? Именно поэтому пришлось срочно покинуть планету.

— Хм, зато я буду гордиться, что поспособствовал свержению ненавистного строя, который не разрешает людям эмоции! За это надо выпить!

На столе оказались бутылка рома и пузатый бокал.

-Вижу, медики системы Патрики тебе не понадобятся, - едко прокомментировала мои действия Соня. – Лидер революционеров, оказывается, просто запойный тип.