Стефанию проводили в «ее» номер. Это несколько удивило, но не остановило Стеф. Стараясь изо всех сил, она пыталась освободиться от назойливых воспоминаний, которые всколыхнулись в ней, как только она вышла из лифта и переступила порог знакомой ей комнаты под номером девять. «И все же странно, — думала она, — почему снова я здесь?
Неужели не нашлось другого номера для меня? Хотя... все в прошлом, а привидений, как известно, не существует». — Она огляделась. «В принципе, ничего не изменилось, — отметила девушка. — Разве что портьеры другого цвета и покрывало на кровати в тон им. А еще... картина...» Стефания хорошо помнила, что уже видела ее однажды, но только не здесь, а где и когда — вспомнить пока не могла. Разбирая свои вещи, она то и дело невольно бросала взгляд на картину в овальной старинной раме. Что-то до боли знакомое содержало в себе изображение молодой женщины в белом рядом с большой рыжей собакой с вытянутой изящной мордой.
«Но где я могла тебя видеть?» — задавалась вопросом Стефания, пристальнее вглядываясь в лицо на картине. Ей в какой-то момент показалось, что между изображенной на картине и ею установился немой диалог. Портрет был написан с такой одухотворенностью и любовью, что она с трудом смогла оторвать взгляд...
Стеф посмотрела на часы. До ужина оставалось минут тридцать. Она приняла душ, переоделась и в ожидании Алекса прилегла на кровать поверх покрывала. Он ненадолго отлучился, сославшись на необходимость, и с минуты на минуту должен был подойти. Вглядываясь в картину на противоположной стене, Стеф не заметила, как уснула...
Конечно, приняв это непростое решение, поселить Стефанию в ее прежнем номере, Алекс преследовал определенную цель. Он полагал, что так Стефании легче будет приспособиться к изменениям на вилле и вступить в права законной ее наследницы. Кто-то однажды сказал, что «правильно» чувствовать можно тогда, когда ничто другое не мешает эмоциям. И так, предоставив возможность Стеф освободить себя от «самой себя», он заставит ее поверить новым фактам и не приносить в жертву все остальное... Он понимал, что рискует, но все же решился…
Прошло какое-то время, прежде чем Стефания окончательно проснулась. Она с легкость поднялась. Стрелки часов, указывали, что Алекс задерживается по крайней мере часа на полтора. Она разочарованно потянулась. Телефон тоже молчал... «Жаль. Очень жаль... Все возвращается на круги своя... Хуже не придумаешь, чем ждать или догонять...» — с тоской подумала она. Пребывая в волнительном ожидании, удобно расположившись в кресле и поджав под себя ноги, она погрузилась в свои мысли, отчаянно сопротивляясь возможному душевному надрыву. Некоторое время она сидела неподвижно, всем своим видом напоминая прекрасное изваяние.
Ее немигающий взгляд бездонных глаз уставился в пол, словно искал ответы на все ее неудобные вопросы сразу. Те самые, которые задавать она никогда бы не решилась... И в первую очередь, Алексу. «Когда-нибудь позже я сама...» — ее мысль прервал осторожный, но настойчивый стук. Она вскочила и подбежала к двери. К великому разочарованию Стефании, перед ней стоял все тот же неизменный человек в коричневой ливрее.
– Вас ожидают к ужину. В комнате для отдыха, — с улыбкой, не менее официально уточнил он. Я провожу Вас, — удостоил он Стеф поклоном головы.
– Да, да, я сейчас, одну минуту, — она прикрыла дверь и заметалась по комнате. В ней снова проснулось ощущение нереальности происходящего. Интуиция в который раз подсказывала, что очень скоро должно произойти нечто, что в корне изменит всю ее дальнейшую жизнь. Она, пытаясь успокоиться, спешно покинула номер...
Когда ее взору предстали все те, кто находился здесь, Стеф выглядела спокойной, даже очень спокойной. Лица присутствующих были обращены к ней одной. И в этом тоже была своего рода подсказка Стефании. «Началось!» — с долей иронии подумала она, пытаясь отыскать глазами Алекса. Внезапно все расступились, и она увидела Михаила Гринмана, деда своего. Он шел ей навстречу, заметно волнуясь.
– Стефания, девочка моя единственная! — тихо прошептал он, не скрывая слез.
У Стеф пересохло в горле. Она и думать не могла, что рада будет этой встрече настолько, насколько она себя сейчас ощущала.
– Я тоже тебе рада! — Стефания обняла деда и уткнулась лицом ему в грудь.
– Ну, вот, кажется, все в сборе! — голос с хрипотцой раздался внезапно и совсем рядом со Стеф.
– Алекс... — она метнулась было к нему и, испугавшись своего порыва, замерла на месте.
– Все хорошо, милая! — он стоял совсем близко и, глядя ей в глаза, с трепетом привлек к себе.
– Где ты пропадал? — чуть отстранившись, Стеф смотрела на него, словно видела впервые. — Я так долго тебя ждала... — она не узнавала своего голоса, это была как будто не она, а другая Стефания...
В это самое мгновение неожиданно раздались, вполне человеческие хлопки. Им рукоплескали, радостно и естественно, тем самым, напомнив, что они здесь не одни. Стеф рассмеялась в ответ. От счастья у нее кружилась голова...
– Как в сказке... — произнесла она, глядя на Алекса.
– Угу... — когда-то я это уже слышал.
– А у сказки счастливый конец, ты как думаешь? — спросила она с нешуточным интересом, глядя ему в глаза. В ней просыпалась женщина...
– Не сомневайся! Счастливый! Как и у нас, впрочем... — услышали они знакомый голос Севы. — Я верно мыслю? — его риторический вопрос завис в воздухе. — Вика, — представил он девушку, с озорным и открытым лицом, — моя спасительница и... невеста! — сказал и, довольный, по-мальчишески хмыкнул.
Вика рассмеялась, неловко скрывая смущение. Она выглядела привлекательной и счастливой.
– Правда? — Стефания, искренне радуясь, с улыбкой смотрела на молодую пару.
– Правда, правда! — доверчиво подтвердил Сева, нежно привлекая к себе юную избранницу. Берите с нас пример! — стараясь придать голосу непринужденность, он все же заметно волновался.
– Непременно! — прохрипел Алекс, еще крепче прижимая к себе Стеф. Боже, как много ему нужно сказать ей... — от одного этого у него пересохло в горле и перехватило дыхание. Стефания смотрела на него своими бездонными глазами, ощущая каждый удар его сердца.
– Я согласна! — неожиданно тихо произнесла девушка.
– Спасибо тебе, любимая! — он нежно провел рукой по ее волосам, поражаясь тому, что так долго молчал и жил без нее.
– Идемте к столу, — наконец подал голос Михаил.
Все это время он внимательно наблюдал со стороны, изредка меняясь в лице.
Перед глазами пронеслась вся его жизнь, сложная, запутанная, с редкими вкраплениями счастья. Как он мечтал изменить ее, жизнь свою непутевую, которую проживал, как чужую. Глядя на Стефанию, Михаил Гринман неожиданно понял, что не все было напрасно в его жизни. Стефания как две капли похожа на свою мать, его Лизоньку. Не покидая стен виллы, он продуманно готовил помещения к приезду Стеф. И картина с изображением Лизоньки, написанная им самим с любовью, дело его рук. «Пусть красуется Душа моя и напоминает о себе», — в надежде на это он и повесил картину в номере внучки своей, Стефании.
Стеф проснулась от грохота за дверью. Она подскочила и прислушалась. Все это уже было однажды. У нее похолодели руки. В горле образовался комок. «Боже мой, Боже мой! Что это может быть?» — Девушка окончательно проснулась. Кто-то кряхтел и ругался. Она взглянула на часы. Был первый час ночи. В следующее мгновение, преодолевая страх, она осторожно приоткрыла дверь. Трость, все та же деревянная трость и распростертые ноги в мужских модельных туфлях предстали ее взору.
Алекс, это снова ты? — недоумевала Стеф. Забыв об осторожности, она перескочила через порог. Упираясь в стену, в скрюченной позе, сидел он и держался одной рукой за голову.
– Да, картина маслом! — Стефании стало смешно. — Что на этот раз, Алекс? — спросила она. — Снова неудавшийся экскурс по вилле или...
– Или... — прохрипел детектив с улыбкой, пытаясь встать на ноги. Оступился, помоги мне... — взревел он, пряча неловкость. — На этот раз я к тебе...
↓↓↓ Эта кнопка сама себя не нажмёт... Спасибо!
Об авторе
емки, а сюжеты – кинематографичны. Обладая богатым жизненным опытом, Надя пробует себя в различных жанрах.
Подарив читателям философско-психологическую повесть «Между прошлым и будущим» и порадовав ценителей классического детектива романом «Тайна виллы „Гранд“», в настоящее время Надя с головой ушла в работу над научно-популярными лекциями по практической психологии, которые
вскоре позволят широкому кругу читателей через теорию и практику как можно лучше познать собственное я и окружающий мир.
1 комментарий
5 звезда: | (1) | |
---|---|---|
4 звезда: | (0) | |
3 звезда: | (0) | |
2 звезда: | (0) | |
1 звезда: | (0) | |
(5.0)
Комментарий от: Wolfram
“Владлен Тимофеевич смотрел снизу вверх, зло, прищурив глаза и с презрением сжав тонкие губы. Положительного исхода ситуации, в которой оказался детектив, пока не предвиделось, если не сказать больше. Слишком зловещим и непредсказуемым казался этот человек, вероятнее всего, играющий не последнюю роль в истории виллы. — А ты, — глядя на Севу, продолжил он”
Вот на этом абзаце я слегка споткнулся. Пришлось перечитать несколько раз. И сейчас поясню - почему.
“Владлен Тимофеевич смотрел снизу вверх” - фокус на лысом. “ситуации, в которой оказался детектив", если фокус на лысом, то здесь было бы уместнее уточняющее слово, определяющее, что “детектив” это он не о себе. “непредсказуемым казался этот человек” - какой? Только что речь шла о детективе, а теперь о другом участнике драмы.
Это я описываю то, как с точки зрения читателя мне представлялся этот абзац.
И наконец: “глядя на Севу, продолжил он” - кто он? В начале абзаца фокус на Владлене Тимофеевиче, сиречь управляющий отелем.
А тут фокус уже на этом, хриплом. Поэтому я и перечитывал раза три.
Не даром лысый показался мне подозрительным челом.
Да что же такое с этим дневником? Тайна сокровищ Тамплиеров?
Про дневник так и не сказали. Ну ладно. А всё же почему Гринмана не посадили? Покушение на убийство и причинение телесных повреждений. Даже если по отношению к лысому, который злодей. Превышение допустимой самообороны. Условку дали?
Итак в конце хеппи энд. Все счастливы, повсюду любовь и процветание. Спасибо.