Колосс: Забавная экскурсия
Небольшой фантастический рассказ. Космос и огромные человекоподобные управляемые роботы. И один журналист, прибывший на далёкую планету, делать репортаж. Что он увидит?
********
Внутрь я попал через неприметную дверцу. Она находилась на большой высоте и пришлось воспользоваться антиграв-платформой. Пройдя компенсационный шлюз, я оказался в тамбуре. Там меня уже встречал инструктор. Я снял скафандр, и мы тепло поприветствовали друг друга.
— Желаете сразу проследовать в Головной Отдел Управления, или устроить вам краткую экскурсию по объекту?
Я прикинул, что времени у меня сегодня много, а Колосс всесторонне осмотреть очень хочется.
— Давайте экскурсию, если вас не затруднит.
— Никаких проблем.
Через пару минут инструктор уже выводил меня из тамбура в недра Колосса. Моему взору предстало гигантское, хорошо освещенное, помещение со множеством переходов, мостов и лестницами вдоль стен. Почти все пространство занимала громоздкая конструкция.
Трудно было сразу сказать, на что она была похожа. Большое стальное нечто с торчащими в разных местах трубами, баками и километрами проводов. Инструктор поймал мой любопытный взгляд.
— Это биореактор. Раньше хотели устанавливать ядерные, но топливо слишком дорогое, да и опасно может быть. Принцип простой. Сверху подается биологическое топливо из окружающей среды. Специальная химическая реакция разлагает топливо на составляющие, которые потом в конвекторе дают энергию для всего Колосса. Отходы удаляются через нижний трубопровод. Здесь же выделяются полезные вещества, которые используются как материалы для строительства и ремонта узлов, кальций, например. Также производится очистка биомассы от яда внешней среды, так, что она становится съедобной для нас.
Пока он говорил где-то ухнуло, потом бухнуло и раздалось шипение.
— Не обращайте внимания, — дополнил Инструктор, — так здесь часто шумит.
В помещении было душно и жарко. Я достал платок из внутреннего кармана и утер лоб.
— Тут всегда такая духота?
— О да, — заверил Инструктор, — биореактор, знаете ли, выделяет много тепла. Да и отдаленные узлы плохо функционируют на холоде, так что их приходится отапливать.
Он повел меня по длинному навесному переходу. Справа раздалось шипение, и из ближайшей трубы вырвалась струйка пара, чуть не попав по нам.
Инструктор достал переговорное устройство.
— Ремонтной группе от дежурного инструктора. Мини-пробой в трубопроводе номер БР-31 на восьмом уровне помещения биореакторной.
В ответ что-то невнятно пробурчало, но видимо, он удовлетворился этим, так, как убрал устройство в карман, и повел меня дальше.
В конце мы подошли к лифту. Инструктор повернулся ко мне.
— Смотреть на опорные конструкции, наверное, нет смысла. Там только рычаги и шарниры — ничего интересного. Может поднимемся в Гидронасосный отдел?
— Как скажете, — согласился я.
Гидронасосный отдел был более скромных размеров, чем биореакторный, но тоже весьма большой по сравнению с нами. Чистое помещение с ровными гладкими стенами сферической формы, которой опоясывал по периметру один балкон. В центре высился собственно насос, на массивных стойках. Он ритмично ухал примерно с частотой шестьдесят ударов в минуту. С двух сторон от насоса отделялись толстенные трубы, которые потом разделялись на много мелких и уходили куда-то в стену.
— Это, — показал инструктор, — наверное самый главный узел Колосса. Его работой управляет отдельный автономный сервер. Если он сломается, то мгновенно встанет биореактор, а значит прекратится электроснабжение Главного отдела управления. В таком случае Колосс превращается в груду бесполезного металла.
— А поломки случаются? Спросил я.
— Случаются, мелкие мы ремонтируем сами, усилиями ремонтных бригад. С крупными приходится обращаться на рембазу.
— А бывает так, что во время начального производства в конструкцию попадают дефекты?
— Бывает, но редко. Если дефект принципиально неустранимый, так и живем, до утилизации. Экстренная эвакуация на орбиту в случае дефектного колосса конечно возможно, но станция и так переполнена, да и график нарушается.
— Хм, и на какой срок службы рассчитан гидронасос?
— Примерно на сто местных лет, — ответил инструктор, — иногда больше, иногда меньше.
— А что потом?
— Утилизируем, — ответил он, — Колосс отправляют на переплавку. А мы эвакуируемся на орбитальную станцию. Там отбываем отпуск и десантируемся на очередной цикл.
— Понятно, но зачем вообще нужны колоссы?
Инструктор улыбнулся.
— Вы не поверите, как часто мне задают этот вопрос. Дело в том, что на Земле уже исчерпались ресурсы, а здесь они в изобилии. Нефть, руда, уголь. Но местная атмосфера ядовита, гравитация у планеты в три раза больше земной, флора и фауна преимущественно враждебны, погодные условия катастрофические. Да вы и сами прибыли сюда в скафандре, не так ли. Так что планетных баз в их привычном понимании у нас нет. Вот разработали идею колоссов. Они выглядят как мы, но куда больших размеров, что позволяет выдерживать наружные температуры, ветра и противостоять хищникам. Снаружи металлический корпус обтянут специальным эластичным покрытием, устойчивым к внешней атмосфере и защищающим корпус от коррозии. Внутри поддерживается давление, компенсирующее внешнее. К тому же руками колоссов мы за раз добываем куда больше ресурсов, чем вырабатывали сами. Энергия для него берется из окружающей же среды. Остаётся только грамотно управлять.
— Однако, — только и смог выдавить я в ответ, — на Земле об этом мало что известно.
— Конечно, — инструктор пожал плечами, — всем нужны ресурсы и благоденствие, а уж как это все добывается — никому не интересно кроме конклава и академиков.
На другой стороны помещения гидронасосной станции я заметил дверь. Я указал на неё инструктору.
— А куда ведёт вон та дверь?
— Там находятся воздушный фильтр и система очистки.
— Не понял.
— Мы дышим азотно-кислородной смесью, — пустился инструктор в объяснения, — здесь у нас тоже есть кислород и азот, но с большим содержанием хлора, аргоном, парами ртути и свинца. Гарантированная смерть. Но не возить же кислородные баллоны с орбиты, да и где столько взять? Поэтому колосс набирает окружающий воздух, который по воздуховоду направляется на очистную станцию, где выделяется дыхательная смесь для нас. Остальное отправляется обратно. Таким образом появляется забавная ситуация. Колосс как бы дышит, как мы.
— Интересно.
— Показать вам? Пойдемте.
Мы направились к Воздушно-очистной станции, огибая гидронасос по большой дуге.
Помещение очистки воздуха разительно отличалось от посещенных мной ранее. Оно тоже было большим, по размерам как вместилище биореактора. Но вместо стального нечто почти все пространство занимали большие шары. Они свисали одной большой гроздей с потолка будто были склеенными между собой. Верхние ряды имели желтоватый оттенок, постепенно переходящий в матово-серебристый к низу. Шары медленно сжимались и разжимались с легким шелестом.
— Ух ты, красиво, — выдавил я в восхищении.
Картина и впрямь открывалась завораживающая.
— А как это работает?
— Химическая реакция, криогенное расслоение и адсорбционная очистка. Сверху попадает забортный воздух, видите, он желтоватый из-за хлора. Охлаждаем, отфильтровывая пары ртути, адсорбируем свинец, а хлор удаляем химически.
— Понятно.
Я торопливо записал все объяснения в блокнот. В конце концов мне предстоит делать репортаж для Intergalactic Times о добыче полезных ископаемых на этой планете.
Специальный мини-фотоаппарат фирмы Ninon, закреплённый на моём плече, автоматически фотографировал и записывал все, что я видел.
Я еще некоторое время полюбовался шарами, но надо было двигаться дальше.
— Куда теперь?
— На самом деле самое интересное из систем жизнеобеспечения и электроснабжения вы уже увидели. Как я говорил, в конечностях только рычаги и шарниры. Они такие же, как и на экскаваторах урановых рудников Титана. Гироскопы стандартные. Может все-таки поднимемся в главный отдел управления?
— Валяйте, поднимемся туда, — согласился я.
Очередной лифт взмыл вверх и вскоре мы оказались в месте, которое я больше всего хотел увидеть. Двери лифта открылись в просторном холле а-ля прихожая. Она была чисто вымыта, почти стерильна, выбеленные стены, яркий свет. Из прихожей в разные стороны вели несколько дверей. На каждой из них красовалась табличка: «Центр обработки данных», «Столовая», «Операционный зал», «Пульт управления» и другие подобные. На удивление вокруг стаяла тишина, только тихонько гудел кондиционер. Я думал, что колоссом управляют много людей, но здесь не было ни души.
Инструктор уверенно повел меня в комнату с надписью «Пульт управления». Из предварительных сведений я знал, что именно там расположен самый главный компьютер и самый главный пульт.
Большой зал был освещен искусственным светом. Признаться, я ожидал увидеть здесь дневной свет снаружи. Но два больших, во всю стену, окна были закрыты. Большой полукруглый стол был густо уставлен мониторами, клавиатурами, датчиками и переключателями. Почти все экраны были выключены, кроме двух. за пультом сидел человек в белом халате и лениво прихлебывал кофе из кружки. На экране перед ним мелькали кадры из фильма десятилетней давности. На соседнем мониторе непрерывно выводился какой-то график.
«Да уж,» — подумал я, — «киноновинки приходят сюда с заметным опозданием».
Услышав, как кто-то вошел, человек вскочил и бросился докладывать инструктору.
— Дежурный ночной смены, Кристофер, все работает в штатном режиме.
Инструктор приветливо махнул рукой.
— Все в порядке, Кристоф, отдыхай. Вот, — он показал на меня, — репортер Intergalactic Times прилетел.
— Кристофер, — представился дежурный и протянул руку.
— Гольцман, — ответил я и мы обменялись рукопожатием.
— Честно говоря ожидал увидеть здесь более активную деятельность.
— Так сейчас же ночь, — ответил инструктор, — рабочая смена спит. Все системы приостановлены, так что можно сказать, что колосс тоже спит. Для полного эффекта мы закрываем внешние окна специальными ставнями. У пульта остается только один ночной дежурный на всякий случай.
— Скажите, неужели всеми процессами, вы управляете вручную?
— Конечно нет, — рассмеялся Кристоф, — это понадобилась бы целая армия операторов. В главный сервер заложены алгоритмы простых действий. Например, ходьба. Правой ногой, левой ногой, снова правой и так далее. Так вот примитивный алгоритм выполняется в автоматическом режиме. С пульта только задается маршрут — куда идти. Идет колосс самостоятельно. Очистка забортного воздуха — тоже автоматизирована, равно как и работа биореактора. Вот, например, сейчас системы колосса погружены в сон. Но переработка местной пищи не прерывается.
Он показал на график.
— А гидронасосом вообще управляет отдельный автономный компьютер, — добавил инструктор.
— И все программы заранее загружаются в каждый новый колосс?
— Не совсем. Для гидронасоса — да, а вот процессы биореактора очень сложные. Поэтому при активации нового колосса загружаются только самые необходимые алгоритмы. Остальное приходится дописывать по ходу эксплуатации. Таким образом новый колосс потребляет сначала самую примитивную пищу.
— А баги и ошибки бывают?
— Еще как бывают. Самые страшные, это принципиально неустранимые программные сбои для алгоритмов работы гидронасоса или биореактора. Такой колосс либо списывают сразу, либо пытаются работать в нем с этими косяками, забирая ручное управление каждый раз при сбое. В принципе на орбитальной станции есть квалифицированные программисты, которые могут прислать патч по спутниковой связи. Если баг был точно локализован и его можно исправить. Платформенные ошибки же исправлять трудно.
— У вас есть связь с орбитальной станцией?
— Конечно есть. Видели целый лес антенн сверху — вот это для связи как раз и нужно.
— А если, например, сломается шарнир на одной из опорных конечностей? Не унимался я.
— Ремонтировать будем. Когда эта планета попала в поле внимание горнорудного концерна, эти вопросы долго прорабатывались. Спускать с орбиты ремонтную бригаду — дорого, да и работать придется в скафандрах, а это неудобно. Для этого вызываем другой колосс, который внешними манипуляторами исправляет поломку. А переговоры ведем по радио.
Также можно отремонтировать повреждения внешнего защитного покрытия.
— А оно тоже повреждается?
— Конечно, всякое бывает. Копает колосс, скажем, уголь в шахте. Бах, сверху падает кусок, ломает антенны, царапает антикоррозийку. Чтобы не выходить наружу самим, обращаемся к дежурному ремонтному колоссу. Они все сделают.
— А методы защиты от повреждений не разрабатывались?
— Конечно разрабатывались. Вся внешняя поверхность уставлена микро-датчиками. Они считывают температуру, движение, кислотность — в общем много чего. Специальная программа собирает статистику. Там есть алгоритмы самостоятельных действий в случае опасности. Недавно вот колосс двигался на местности, и слева произошло самовозгорание. Так датчики уловили повышение температуры, и компьютер дал команду на изменение вектора движения, чтобы уйти из опасного места.
— Для вас это было неожиданно наверное?
— Да не то, чтобы неожиданно. Ведётся же полный лог событий. Выводится на несколько экранов от разных программных комплексов. Днем здесь вся рабочая группа. Успеваем отследить.
— Понятно. А как строятся новые колоссы? Доставляют с орбиты или прямо на месте делают?
— Нет, не с орбиты точно, иначе каждое устройство по сотне лет ждали бы, — инструктор хихикнул.
— Здесь делают, — пояснил Кристоф, — Специальное закрытое от внешней агрессивной атмосферы помещение. Есть несколько заранее спроектированных колоссов. Они не используются для работы в шахтах или на нефтяных вышках. Конструкция была специально изменена таким образом, что внутри есть отдельная мини-фабрика для изготовления наиболее важных узлов — биореактора, гидронасоса и управления. Мы тут называем этих колоссов — мамами. А программы алгоритмов пишут команды отдела разработки в других колоссах, по очереди. Мы писали пару лет назад, например. Тот колосс, чья очередь подошла, является к мамам, и через внешнее высокоскоростное оптоволоконное соединение загружает готовые программы. Кстати так часто попадаются баги, которые приходится потом лечить. Мы в шутку прозываем такого очередника — папой. Корпуса изготавливаются на станках, куда мама своими манипуляторами устанавливает готовые узлы и сервера с загруженными программами. В тот же момент запускают группу управления с орбиты, и дальше колосс развивается самостоятельно.
— Как это развивается самостоятельно?
— Ну чтобы построить колос высотой 250 метров, надо станок таких же размеров, — пояснил инструктор.
— Делается проще. Корпуса производят примерно 30-40 метров в высоту, изначально. Используют станки похожие на те, которые работают на строительстве орбитальных станций и космических крейсеров. А дальше биореактор в процессе переработки поступающих извне материалов выделяет: железо, кремний, углерод, металлы и минералы. Внутри каждого колосса есть по мини-заводу, где из этого сырья мы доделываем и надстраиваем начинку до нужной ширины и высоты. Внешнее же покрытие эластично и растягивается самостоятельно. Таким образом колосс как бы растет сам. Ну понятно, что примерно 15 местных лет он не может быть отправлен в шахту или на трубопровод. Зато и возить с Земли гигантские станки не понадобилось. Раз уж тут на месте есть все, что нужно. Также новоприбывшая группа разработки дописывает и загружает необходимые программные дополнения. Вдруг что-то забыли загрузить из папы, или загрузили с ошибкой, или не успели задеплоить.
— Получается как будто развитие и взросление.
— Как бы да, похожее сравнение, — кивнул инструктор.
Разговаривать было очень интересно, но пора было готовить первый репортаж для моих читателей. Поэтому я испросил свободного места. Налил себе кофе, достал компьютер и засел за редактирование материала. Дежурный продолжил смотреть фильм, а инструктор ушел куда-то.
05.08.2016