Одиночка: Часть 2 На круги своя Глава 5
Протяжный тоскливый вой пронесся над спящей деревней, взбудоражив местных собак и нарушив сон доброй половине жителей. Вторая, не менее добрая, половина, продолжала спать, только сны их резко сменили окраску, стали тревожными, беспокойными.
Валентин, прикрыв глаза, лежал на высокой кровати, любезно предоставленной хозяином дома. Сам хозяин благополучно храпел в другом углу просторной комнаты. Волчий вой нисколько не потревожил его богатырского сна. А вот матушка его, доселе не уступавшая сыну в мощности звукового оформления ночным сновидениям, храпеть перестала. Заворочалась, бормоча что-то, и вскоре проснулась совсем. Валентин слышал, как она тихо встала с кровати, оделась и вышла в сени.
Сам Валентин продолжал лежать, закинув руги за голову и делая вид, что спит, из-под прикрытых век наблюдая за происходящим и старательно обдумывая план дальнейших действий.
Для начала, следовало попасть внутрь. С этим проблем возникнуть не должно. Петрович обещал его проводить, и, насколько Валентин успел понять своего гостеприимного хозяина, слово свое сдержит. Вопрос в том, в каком состоянии сам Данька и настрое местных жителей.
Судя по недавнему зову, Данька пришел в себя и просит о помощи, но как помочь, Валентин пока не знал. И, что самое ужасное, ничего путного в голову не шло.
Валентин потянулся и встал, заскрипев сеткой кровати. На этот скрип неожиданно отреагировал Петрович, рывком поднявшийся на кровати и открывший совершенно трезвые глаза.
- Что, утро уже? – поинтересовался он, оглядываясь на окно.
Валентин не ответил. Да ответа и не требовалось. Затянутое тучами небо стало гораздо светлее, а взлетевший на забор петух радостно возвестил об очередном начале дня. Петрович потянул руку к затылку. Заметив его жест, Валентин не удержался, хмыкнул.
- Что? – непонимающе уставился на него хозяин дома. Проследив за направлением взгляда гостя, он махнул рукой и снова прикоснулся пальцами к бритому затылку. – А, это. Привычка у меня была, волосы взлохмачивать. Теперь вот волос нет, а привычка осталась. Как о чем задумываюсь, или смущаюсь, рука сама тянется.
- О чем задумался, детина, - тихонько, себе под нос, пропел Валентин, но Петрович его услышал.
- Да, вот думаю, что скоро пора пойти проведать Михалыча. А то, поди, совсем забыл про пленника в сарае. Небось, даже воды не принес, а волк возьмет и загнется. Кого тогда в зоопарк отправлять будем?
Валентин усмехнулся. В устах бандитского вида охотника такая трогательная забота звучала чуть не издевкой, но он чувствовал, что Петрович говорит абсолютно искренне. И порадовался, что тот готов идти ради пленного хищника к деревенскому голове едва рассвело.
- Тебе бы в Гринписе работать, - покачал головой Валентин.
- Ай, да ладно, - лысый отмахнулся, и, натянув штаны, отправился умываться.
С улицы вернулась мать Петровича, неся в корзинке с десяток яиц. Недавнее недовольство ушло, и теперь на лице женщины играла приветливая улыбка. Она поставила корзину на стол, достала сковороду, и быстро соорудила проснувшимся мужчинам нехитрый, но от этого не менее вкусный завтрак.
Накрывая на стол, она тихо напевала какую-то песенку. Прислушавшись, Валентин различил знакомый мотив и очень удивился, услышав его из уст пожилой женщины. Песня, которая отражала всю его жизнь. Ну, почти всю. А теперь еще и Данькину. Который сидит раненый взаперти и ожидает неведомого будущего.
Наскоро позавтракав и утолив жажду душистым чаем, мужчины отправились к деревенскому голове.
В большом доме за высоким забором вставать не спешили. Однако Валентин разобрал тихие голоса. Разговаривали двое. Мужчина и женщина. Судя по всему, деревенский голова, и его супруга. И обсуждали они судьбу сидящего взаперти зверя.
Валентин замер, вслушиваясь в разговор.
- И когда приедут твои живодеры? – сухо интересовался скрипучий женский голос.
- Не живодеры, а зоозащитники, - поправил надтреснутый мужской.
- А мне все-равно, кто, лишь бы забрали. Нечего этой падали тут делать. И каким местом ты думал, когда позволил мужикам запереть эту тварь у нас в сарае? А если он выберется и всех кур наших перережет?
- Да, не говори ты ерунды, - начал заводиться мужчина. – Ну как он выберется, он же ранетый.
Женщина не унималась. Соседство с хищником, пусть и беспомощным, сильно ее раздражало.
- Ранетый! Как же! Вот ты сейчас туда пойдешь, а он возьмет и кинется. И в глотку тебе вцепится. Они твари живучие, - женщина зашлась сухим кашлем. Прокашлялась и продолжила, - или подкоп сделает. Выйдешь на двор, а он тебя уже там поджидает.
Валентин скривился от таких слов. Женщина явно страдала параноидальным синдромом. Петрович тронул его за рукав. Он уже понял, что его гость слышит гораздо лучше его самого, а сейчас узнал нечто такое, что заставило его морщиться, как от стакана уксуса.
Валентин покачал головой. Мол, не сейчас, и снова весь обратился в слух.
Спор в доме продолжался. Женщина требовала немедленной расправы над недобитым волком и все возражения мужа натыкались на глухую стену непонимания.
Наконец, она заявила:
- Сам не хочешь избавиться от этой твари, так иди, и найди этого местного гринписовца.
Валентин подмигнул Петровичу.
- Про тебя говорят.
- Да ну? – моментально отреагировал тот, - и что говорят?
Но Валентин уже вернулся к спорщикам.
- Это ты про Петровича, что ли? – мужчина удивленно кашлянул.
- А про кого еще? – яда в голосе супруги хватило бы на средних размеров гадюку. – Это же он заставил вас притащить гада сюда, не дал добить. Вот пусть сам о нем и заботится. В зоопарк сдает, коврик сделает, мне все равно, но чтоб к обеду этой падали в моем сарае не было.
Женщина сердито замолчала, ясно давая понять, что она высказала свое мнение и разговор окончен. Животному в их доме не место и точка. Никакой другой расклад ее не устроит. А значит, пришло его время. Валентин даже обрадовался такому повороту событий. Теперь он хотя бы примерно представлял, что будет делать.
Он в упор посмотрел на спутника. Петрович чувствовал себя неприкаянным. И со скучающим видом подпирал забор, сунув руки в карманы и насвистывая незамысловатый мотивчик.
- Ну, что, гринписовец, - Валентин ехидно усмехнулся, - твой выход.
- В смысле? - не понял лысый.
- В том смысле, - Валентин доверительно положил ему руку на плечо, - что там, - он указал на просматривавшийся за домом сарай, - там, сейчас по твоей милости лежит живой волк. Михалыч ваш, мужик добрый и безотказный, а вот супруга его сделает все, чтобы сжить хищника со света. Не по злобе, а чисто из любви к искусству. Боится она его, отсюда и ненавидит. И тебя помянула, как виновника ее страданий. Так что, пока не приедут за ним из зоопарка, или куда вы там звонили, быть волку твоим гостем. Или помирать по милости здешней хозяйки.
Крепко выругавшись, Петрович задумался. Рука машинально потянулась к голове, но, видимо вспомнив, что шевелюры на оной больше нет, Петрович одернул ее и потер заросший буйной порослью подбородок.
- А что делать-то? – наконец изрек он, вопросительно глядя на Валентина. – ко мне нельзя, у меня матушка. Она собак-то крупных боится, а тут целый волк…
- Когда должны приехать из зоопарка? – деловито спросил тот
- А хрен их знает. Должны были вчера приехать, потом позвонили, сказали, что сегодня к вечеру, а мож, потом позвонят и совсем откажут. Что же делать, жалко же животинку?
Ну, что ты будешь делать с этим здоровенным детиной, что так убивается по дикому зверю. И ведь охотник вроде, а вот, поди ж ты. Валентин вздохнул, мысленно потирая руки.
- Ладно. Давай так. Мы сейчас идем к Михалычу. Скажешь, что я из зоопарка. Волка я заберу себе. А в зоопарк позвонишь попозже, скажешь, что долго собирались и зверь без квалифицированной помощи загнулся.
Лысый удивленно вытаращился на Валентина. Такого поворота событий он не ожидал. Испытал дикое облегчение, и даже не поинтересовался, зачем этому мужику раненый волк, что он собирается с ним делать. А может, почувствовал, что тот животное не обидит. Только посоветовал:
- Ты это, как выходишь, в лес его не выпускай. Ну, или свези куда подальше, чтобы наши ненароком опять не заприметили.
- Ладно, - усмехнулся Валентин Потом достал телефон и отправил жене всего пять слов. Он надеялся, что это хоть немного поможет сходящим с ума от неизвестности дорогим женщинам. И дружески хлопнул Петровича по плечу. – Ну что, пошли, что ли?
***
Пока она спала, вернулся Валька и привел с собой Даниила. Парень щеголял ободранной щекой и здоровенным фингалом под глазом. На закономерный вопрос, что случилось, отшутился. Мол, на елку впотьмах налетел. И отправился будить растревоженную Светланку. Слава Богу, ничего страшного не произошло, и парень отделался только легким испугом, а кровавые следы на поляне, это просто мужики выследили какого-то зверя, да завалили, на радость всей деревни.
Алька облегченно вздохнула и потянулась к любимому мужу. Валентин, присев рядом на корточки, гладил заплаканную жену по плечу.
Алька смахнула слезы и…
Проснулась.
За окном хмарь и морось. Перед ней стоит Димка и теребит за плечо.
- Мам, ты чего тут спишь?
В глазах сына недоумение. Сколько раз родители отправляли его в постель, когда он всего лишь начинал зевать за столом, и вот теперь мама спит, опустив руки на голову прямо тут.
Алька потянулась.
- Да, вот, сын, что-то устала и не заметила, как уснула.
- Мам, ты что, совсем не ложилась? - Димка присел на скамью рядом с матерью. – И где папа? Это ты его ждешь? А почему Светка спит, а подушка у нее вся мокрая? Мам, что происходит?
Вопросы из него сыпались, со скоростью пулеметной очереди, не знаешь на какой отвечать и отвечать ли вообще. И если отвечать, то как. Нет, что отвечать надо правду, это и так ясно. Не ясно, как правильно эту самую правду ему сказать. Ребенок все-таки. Большой, конечно, одиннадцать лет парню уже, почти двенадцать, но, все-равно, ребенок.
Алька вздохнула, собираясь с мыслями. Потом обняла сына.
- С Данькой случилась беда, - медленно произнесла она.
- Какая? – Димка отстранился и в упор уставился на мать. Серые с золотинкой глаза смотрели испытующе. Ждали продолжения, ждали правды. И Алька решилась.
- Понимаешь, мы пока ничего не знаем. Он вчера не пришел к Свете, а на поляне в лесу было много крови. Поэтому Света всю ночь проплакала. А папа пошел его искать, и пока еще не вернулся. – Алька снова вздохнула. – И вестей от него никаких нет.
Она ласково провела рукой по волосам сына. Димка дернул головой, отстраняясь. И тут же обиженно спросил:
- А почему мне ничего не сказали? Я же не маленький. Я мог пойти с папой и помочь ему искать.
Алька всплеснула руками. Примерно такой реакции она ожидала. Она посмотрела сыну в глаза и очень серьезно произнесла:
- Папа просил тебя позаботиться о нас. Сейчас ты остался единственным мужчиной в доме, и у тебя прибавилось ответственности.
Димка недоверчиво посмотрел на мать. В его голове не укладывалось, что такого ответственного и важного может быть в сидении дома с матерью и сестрой. То ли дело, пойти с отцом неизвестно куда, на поиски пропавшего родича. Навстречу опасностям. Может, они еще и на охотников наткнутся! Вот это круто, вот это настоящее дело!
В его глазах зажегся огонек азарта. Алька все поняла и покачала головой.
- Эх, сынок. Как же ты не поймешь, что справляться с опасностью и самому искать опасность это две разные вещи? Не старайся искать приключений на свою пятую точку, а то, неровен час, они тебя найдут, и окажутся не по зубам. И никого рядом не окажется, чтобы помочь.
Димка сердито засопел.
- Но папа же пошел искать Даньку, а там наверняка опасно.
- Ты не забывай, что папа уже взрослый, у него много житейского опыта и просто так соваться в пекло он не будет. Сначала все просчитает, поймет, насколько рискован тот или иной поступок, и только потом начнет действовать.
Димка упрямо мотнул головой. Ему очень не хотелось верить, что его обожаемый отец предпочтет переждать бурю, вместо того, чтобы смело бросить вызов опасностям.
Алька снова вздохнула.
- А знаешь ли ты, что…
Договорить она не успела. В кармане громко тренькнул мобильник, возвещая о пришедшем сообщении. Алька судорожно выхватила его и дрожащими от волнения пальцами нажала кнопку.
Прочитать.
И сердце ухнуло в пустоту. И тут же подпрыгнуло до небес.
«Нашел. Жив. Как сможем – вернемся».
***
Петрович убрал палец от звонка. Да, устроился Михалыч, конечно, добротно. Заборчик глухой, ворота, - танк пройдет. Не чета обычным деревенским. И домина огромный, в глубине двора стоит. Стучать и кричать можно сколько угодно, никто и не заметит. Хорошо хоть звонок повесил. Только пока хозяин до ворот доковыляет…
Наконец, за забором раздаются тяжелые шаги. Тяжелые ворота скрипнули, открывая небольшую дверцу. На пороге показался хозяин дома. Крепкий старик в камуфляжных штанах и тельнике. Сумрачно глянул на пришедших, увидел Петровича и расцвел в улыбке, обнажив крепкие желтые зубы.
- Ну, здравствуй, Иван Петрович. Что, пришел посмотреть на своего волка?
Петрович как-то стушевался, потупился. Валентину показалось, еще немного, и здоровенный охотник начнет смущенно ковырять носком ботинка землю.
- Я это… мы тут это,.. – запинаясь начал он.
- Ладно уж, проходи, - старик отошел от двери, пропуская мужчин на двор. Подозрительно зыркнул на Валентина. – Это с тобой кто?
Петрович справился со смущением.
- Это, Михалыч, из зоопарка. Волка пришел забрать.
Михалыч смерил Валентина недоверчивым, оценивающим взглядом. Хмыкнул. Поверил или нет, но спорить не стал.
- Ну, раз пришел, пущай забирает. В сарае ваш волк. Идите за мной.
Он повел их вглубь двора, где из-за дома виднелся угол бревенчатого строения. На крыльцо вышла хмурая худая женщина, вытиравшая руки о край синего, в цветочек, фартука. Неприветливо глянула на гостей и, ни слова не сказав, с надменным видом вернулась в дом.
У двери Михалыч остановился и принялся рыться по карманам, в поисках ключа. Громко выругался.
- Сейчас, мужики. Придется чуток обождать, за ключом схожу. В дом не зову, моя сегодня не с той ноги встала.
Петрович понимающе кивнул, а Валентин, не обращая на хозяина дома никакого внимания, принялся внимательно осматривать узилище, старательно прислушиваясь к тому, что происходило внутри.
Вот только ничего там не происходило. Ничегошеньки. Тишина и спокойствие. Если бы не отчетливый данькин запах, он решил бы, что там никого нет. Но волк был там, только этот волк практически не подавал признаков жизни.
По спине побежал предательский холодок, липким страхом заползая в успокоившуюся было душу. Валентин подергал здоровенный амбарный замок. М-да. Такой за здорово живешь не сорвать. И дверь крепкая, не вышибить. Вообще, само строение явно недавно поставили. Ладно, подождем еще немного. Сейчас Михалыч ключ принесет. Лишь бы не опоздать.
Михалыч, наконец, появился и заспешил к ним, потрясая зажатым в руке ключом.
- Вот он. Сейчас отопрем.
Немного покопавшись, он снял замок и, приоткрыв дверь, опасливо заглянул внутрь.
- Это… - он возвел глаза к небу, - чегой-то он там лежит. Спит, наверное.
Валентин отстранил старика и порывисто шагнул внутрь.
Крупный серый волк лежал на боку, разметав лапы и вывалив похожий на лоскут бледно-розовой материи язык. Левое плечо в корке запекшейся крови.
Валентин опустился перед ним на колени. Коснулся рукой сухого горячего нося, провел по свалявшейся шерсти. Рука чуть задержалась на груди, поймала тихий, еле заметный удар сердца. Опустилась на лобастую голову.
- Держись, малыш, - прошептал Валентин, и, сдерживая ярость, посмотрел на стоящих рядом мужиков. Мгновение о чем-то размышлял, потом сказал, обращаясь к хозяину дома. – Значит так. Сейчас вы мне сюда принесете острый нож, бутылку спирта, йод и какие-нибудь тряпки. Лучше всего бинты. И быстро.
- А ты чего это, мил человек, раскомандовался? – возмутился Михалыч. – чай, не у себя дома.
- Вы ж его чуть не угробили! - глаза гостя сверкнули яростной желтизной. - Так что, если не хотите попасть под статью «Жестокое обращение с животными», несите сюда то, что я прошу. И быстро! – не допускающим возражения тоном добавил он вслед удаляющемуся старику.
Петрович присел рядом.
- Что, все так плохо? – сочувственным тоном поинтересовался он.
Валентин кивнул.
- Хуже некуда. Картечь эта ваша… никто ж не подумал ветеринара позвать. А у вас, насколько я знаю, он есть.
Петрович досадливо махнул рукой. По глазам было видно, что мужику стыдно. Добить не позволил, а о враче даже не подумал. Можно сказать, сам помирать отправил.
- Виноват я, прости, дурака. Да и лекарь-то наш не пошел бы. Трус он, каких мало. Коров-то боится, а тут волк.
- Ладно, боится, но водички-то можно было поставить.
- Ну, прав ты, прав… - потом, помолчав, добавил, - чем я могу помочь?
Валентин на мгновение задумался.
- А можешь. Для начала, свет мне тут обеспечь, а потом найди какую тележку, чтоб не на руках до дому тащить.
Петрович, обрадованный тем, что может реабилитироваться, рванул к дальнему углу сарая. Там на полках стояли различные фонари. Притащив несколько штук, он расставил их вокруг Валентина так, что свет ярким пятном залил раненое плечо зверя. Затем умчался куда-то.
Посланный за спиртом хозяин никак не возвращался. Судя по крикам, доносившимся з дома, сейчас он отбивался от домашнего хищника, ничуть не менее свирепого, чем лесной, зато куда более близкого и живого. Кажется, женщина была очень недовольна тем фактом, что пленный зверь не то, что еще не покинул ее территорию, но и требуется ему сокровенные ресурсы, которым можно найти более достойное применение.
Наконец, запал ее иссяк, и Михалыч, получив требуемое, вернулся в сарай.
Вот есть же люди, которые очень не любят животных. Что живой, что мёртвый, лишь бы не рядом с ними.
А ведь парень мог и умереть, пока Валентин до него доберётся… Посмотрим, что будет дальше, но коль он до него добрался, уже не выпустит!