Вьется змейкой дорога старая,
По обочинам снег лежит,
Вдоль дороги водица талая
Ручейками задорно бежит
Ветер хмурый гоняет тучи,
Все пугает холодным дождем.
Где-то прячется солнечный лучик,
Не решаясь покинуть свой дом.
Вьется змейкой дорога старая,
По обочинам снег лежит,
Вдоль дороги водица талая
Ручейками задорно бежит
Ветер хмурый гоняет тучи,
Все пугает холодным дождем.
Где-то прячется солнечный лучик,
Не решаясь покинуть свой дом.
Мне подкинули пару строчек.
Так — цитата чужого текста.
Без кавычек и многоточья…
Типа, что по-жизни не к месту.
Все позади. Ни печали, ни боли.
Радость сменилась отсутствием страха.
То, что когда-то казалось любовью,
Кануло в Лету, рассыпалось прахом.
Все, что казалось даром чудесным,
Сгинуло, в землю уйдя безвозвратно.
Мертвое сердце, забытая песня,
Камень и лед в вечном пламени ада.
Мне опять не уснуть.
И от этого точно не лечат:
Ни парижский бордель,
Ни уставший Бодлер.
Я, конечно, напьюсь —
Будут глупые пьяные речи, —
Смою кислым вином
Я остатки приличных манер.
Весенний дождь рисует на песке
Узор причудливых дорожек.
Моя рука лежит в твоей руке.
Нас разлучить уже никто не сможет.
В многообразии промчавшихся веков
Мы были венчаны судьбою.
Как прежде вместе мы и нам не нужно слов,
Чтоб мир вокруг наполнился любовью.
Часть первая — светская
А Родина толкает на убой
Своих убого стриженных мальчишек —
Не доцелованных, не дочитавших книжек, —
Ведя вперед испуганной толпой.
И сидя у окна мы письма ждем:
И матери, и братья, и невесты.
Они приходят в гости грузом двести,
Умытые ипритовым дождем.
И с государством мне не по пути,
Хотя в Царя все также свято верю.
Я, снова, забиваю накрест двери,
Свой красный бант, поправив на груди.
Часть вторая — религиозная