Это лишь слова

— Я «приземлюсь» за ваш столик?

На удивление, в баре оказалось многолюдно, Стас решил, что можно стать соседом произвольно выбранного типа, возле которого стояло пиво. Пиво и больше ничего. И Стас намеревался пить пиво, но с чем — нибудь соленым. Орешки, рыбка, посмотрит в меню. Сначала посетитель изучил молодого человека, потом молча подвинул пивной бокал к себе поближе, хлопнув ладонью по столу.

— Присаживайся.

Парень занял место, дождался официанта, заказал пиво.

— Что-нибудь еще?

— Ничего, только пиво.

Стас передумал брать орешки, сухарики и прочую ерунду. Видимо, из чувства солидарности с мужиком, уже седым, но еще не старым, крепким, приземистым, сосредоточенным на чем-то своём. Сосед пил пиво темное, Стас же заказал светлое. Он недели две намеревался посидеть вот так, в одиночестве, предаваясь тягостным мыслям и грусти. Расставание с любимой девушкой далось тяжело, хотелось как — то попытаться встряхнуть себя, привести растрепанные чувства в порядок. Поэтому он выбрал пивнушку, совсем уж напиваться не хотелось.

Молчание за столом оказалось тягостным, поэтому, заказав вторую порцию пива, Стас решил познакомиться.

— Стас.

— Эбондил.

Седой мужик тоже попросил официантку повторить, смотрел в стол, выглядел угрюмым.

— Сложное имя.

— Кому как.

— Я с девушкой разошелся.

Стас сам не ожидал, что решит поделиться своей печалью с незнакомым человеком.

— Это радостная новость или печальная?

— Печальная.

Эбондил это никак комментировать не стал. Что ему до трудностей какого-то парня? Возможно, у него у самого куча проблем. Но Стасу уже захотелось выговориться, он молчать не собирался.

— Эльза, не самое распространенное имя. Мы с ней были вместе всего семь месяцев, или целых семь, как посмотреть.

— Всего, тут можно даже не сомневаться,что такое семь месяцев? Пустяк, ерунда, мгновения.

— Да какие мгновения? В эти месяцы уместилось много приятного и радостного. У нас была самая настоящая любовь, страсть.

— Это разное. Любовь и страсть. Любить могут многие, но вот жить вместе не у всех получается. Наплюй!

— Не могу, я страдаю.

— А она?

— А вот она… Скорее всего, не особо. Или вообще не переживает. Во всяком случае, именно она от меня ушла.

— Для тебя это проблема?

— Я не думал, что проблема, но, неожиданно для себя, осознал, что жить без нее не смогу.

— Ты ей это говорил?

— Не помню.

— Как так? Это очень значимая фраза. Вспоминай.

— Было, было! —  Стас даже обрадовался внезапным воспоминаниям. — Я кружил Эльзу, а потом мы с ней упали на кучу осенних листьев.

Да, тогда парень и сказал, что жить без нее не сможет. Поцеловал в чистые, светлые глаза, Эльза смеялась и щурилась.

— Она хоть это поняла? Не надо было повторить?

— Так я повторял!

Еще картинка, Эльза стоит обнаженная, четко видимая на фоне оконного стекла, расписанного кружевными морозными узорами, за которым разгорается утро, пламенея рассветом. Смотрит на оживший город, потом просто накидывается на еще не совсем проснувшегося Стаса. В итоге он опоздал на работу, но лишь глупо улыбался, когда его ругал начальник. «Я жить без тебя не смогу», — горячий шепот в ушко с золотой серёжкой. И снова Эльза молча улыбалась, раскинувшись поверх скомканного одеяла.

— Могу помочь.

Предложение оказалось очень неожиданным.

— Бесполезно, она не вернется. Я уже и с ней поговорил, и через ее маму попробовал. Говорит, что любовь прошла, что нет в ней того пламени страсти, которое хочется ощущать.

— Могу помочь, —  спокойно повторил Эбондил. — Но мне надо, чтобы ты четко меня об этом попросил.

— Четко? Как это?

— Назови мое имя, скажи, что хочешь моей помощи.

— А как ты поможешь?

— Тебе важен результат или интересны детали процесса? Если детали, то лучше не проси. Я ее не стану преследовать, мучить, звонить. Я даже не увижу твою девушку, в этом нет никакой необходимости. Но я помогу тебе все равно.

— А….как?

Они взяли еще по кружке, Эбондил мелкими глотками цедил пиво, то ли не собираясь отвечать, то ли подбирая слова. А вдруг? Вдруг он может вернуть Эльзу? Способен на чудо? Стас чуть приободрился, ему хотелось быть с Эльзой, гладить ее светлые волосы, слышать смех. И секс — сладкий, роскошный, головокружительный. Его хотелось вернуть тоже. Осознав, что седой мужик не ответит, Стас решился.

— Да, Эбондил, я прошу тебя о помощи. Помоги, если можешь.

Мужчина впервые взглянул прямо в лицо Стаса. И взгляд парню не понравился. Хищный и торжествующий, да еще нехорошие огоньки в глазах, этакие языки багрового пламени, предзнаменующие пожар. Захотелось отвести глаза, но Стас не сумел ни отвернуться, ни посмотреть в зал. Показалось, что Эбондил сейчас разразится этаким демоническим смехом.

— Договорились.

Нет, смеха не последовало. Вместо этого на столе оказалась стандартная стопка, наполненная янтарного цвета напитком. Каким волшебным образом стопочка появилась? Стас вообще не уследил.

— Пей.

А вот этого делать не хотелось. Вся сущность парня взбунтовалась, все инстинкты кричали, что пить расплавленный янтарь не следует.

— Пей.

Повторив приказ, именно приказ, седой мужчина снова посмотрел прямо на Стаса. Парню бы спрятать взгляд, уставиться в пол, на стол, на смазливую девочку, сидящую за соседним столом в шумной компании. Но он вновь посмотрел в темные глаза, в которых разгоралось пламя. Рука послушно двинулась вперед, сжалась на толстом стекле.

— Пей.

Парень мысленно завопил от ужаса, хотя, по сути, ничего страшного сейчас не происходило. Но его инстинкты говорили обратное. Только вот инстинкты оказались не в состоянии предотвратить неизбежное. Рука поднялась, Стас выпил безвкусное, теплое пойло, не похожее на алкоголь. Ничего не произошло. И все равно парень пребывал в ужасе, не в силах произнести ни единого слова.

— Вот и всё. Она ушла и не вернется, а ты жить без нее не можешь. Поэтому сейчас умрешь, я помог, не благодари.

«Но это лишь слова, оборот речи», — последняя мысль мелькнула в голове парня и исчезла. Закружилась голова, в глазах потемнело, Стас запрокинулся назад, упав вместе со стулом, произведя немалый грохот.

— Эй, тут человеку плохо, — подал голос седой мужчина, не теряя спокойствия. — Помогите ему.

Через две минуты он ушел, расплатившись и за свое пиво, и за пиво Стаса. За спиной у странного человека разгоралась суета, слышали возгласы, но это его не волновало. Он помог, значит, можно уходить.