Сила искусства
К частной картинной галерее выстроилась немалая очередь. Люди терпеливо ждали возможности взглянуть на шестнадцать полотен, созданных известным и талантливым художником Сидором Портновым. Имя и фамилия настоящие. И картины стоили того, чтобы на них глянуть. Да ещё и мощная реклама, которая донесла до всех, что больше художник ничего не напишет, он смертельно болен, медицина бессильны. И это тоже толкало людей в галерею, некий налет трагичности.
— И ведь молодой, сорок с небольшим….
— Такой талантище, и такая судьба. Лучше бы сдох наш сосед— пьяница…
— Да, порой смерть сурова и кажется, что несправедлива….
— Я на всех его выставках была, он, несомненной, гений…
— Может, врут? Может, просто грипп или воспаление лёгких? Врачи сейчас не особо и разбираются…
Такие фразы слышались, и никто не собирался спорить. Да, гений, да, жить бы и творить, да, картины просто блеск, а смерть — тупая, равнодушная, холодная тварь.
Выставка носила простое название. «Взгляд». И на все шестнадцати картинах посетители могли увидеть только глаза. Глаза, которые отражали разные эмоции. Невероятным образом Сидору удалось их передать так четко, что полотна даже не требовалось подписывать.
Счастье. Светлое, легкое, непередаваемое мимолетное чувство. Серые глаза прямо таки говорили всем, что человек в данный момент счастлив. Люди светлели лицами и улыбались, взглянув на первую представленную им картину.
Смущение. Почти ни у кого не возникало сомнений, что взгляд передает именно это чувство. То ли человек получил слишком роскошный подарок, то ли увидел что-то потаенное, постыдное, то ли готовится к просьбе, которая не совсем этична.
Гордость. Зеленые глаза прямо заявляли, что человек совершил нечто великое, значимое. Или незаметное для других, но важное для себя. Допустим, похудел на пару килограммов. Или подобрал щенка. Но именно гордость все видели в этих зеленых глазах.
Люди шли вереницей, застывая перед каждым полотном. Почти не разговаривали, но на лицах посетителей читалось восхищение, изумление, восторг. На лицах и в глазах, почти как на картинах.
Гнев.
Печаль.
Азарт.
Разочарование.
Изумление.
Безнадежность. Последнее полотно, выполненное карандашом. Все остальные картины писались красками, в разных стилях, словно художник пытался показать, каким разнообразным может являться его творчество. А тут просто рисунок карандашом, чуть небрежный, но выразительный, бесподобный.
— Я бы могла свою жизнь отдать, чтобы он жил, — пробормотала женщина средних лет, — Гений!
Женщина смахнула пару слезинок, двинувшись к выходу. Построение композиции являлось таким, что картины висели в один ряд, на одной стене, и, пройдя мимо всех, изучив их, насладившись потрясающим искусством, люди попадали к двери, ведущей на улицу. Выходили они не там, где толпилась очередь, не мимо тех, кто еще только готовился насладиться творчеством Сидора Портнова.
Прямо у двери ее перехватили две молоденькие девицы, незаметно но очень ловко оттеснив чуть в сторону от выхода.
— Скажите, вам понравилось?
— Как это может не понравиться? Талантливо, даже гениально. Очень жаль, что такой человек скорой уйдет, мир станет тусклее. Красота не может спасти мир, но способна сделать его лучше.
Девчули приободрились, переглянулись.
— Дело в том, что всё ещё можно исправить. Понимаете, если десять человек согласятся умереть, чтобы он жил, то они умрут, а Сидор проживет лет до семидесяти. И напишет еще много гениальных полотен. Девять добровольцев уже сыскалось, поэтому….Вы ведь именно так и сказали? Что готовы умереть, чтобы он остался жив?
— Я? Ну….
Свои слова женщина, конечно, помнила. Только вот не совсем понятно, чего девушки добиваются.
— Так вы согласны?
— На что?
— Умереть, чтобы остался жив гениальный художник.
— Глупо шутите.
Только сейчас до женщины дошло, весь смысл фразы, сказанной одной из молодых девушек. Девять человек уже согласны умереть, чтобы один, всего лишь один остался жив. А не слишком ли жирно?
— Никаких шуток. Мы с Аромой - феи.
В руке девушке появилось удостоверение. Оно испускало розовое сияние, и не походило ни на какой из документов, удостоверяющих личность. Женщина даже не стала всматриваться, ее не интересовало, что там написано. Она хмурилась и не понимала, с какой стати эти две шустрячки к ней прицепились.
— Так вы готовы отдать свою жизнь ради Сидора?
— Пропустите меня, ни к чему я не готова. Что за идиотский розыгрыш?
Женщина попробовала прорваться к двери, но девушки пока что не хотели ее пропускать, подобрались, встали плечом к плечу, не потеряв при этом дружелюбности и улыбчивости.
— Но вы же сами сказали…
— Мало ли, что я сказала. Мне еще пожить хочется. Все это какие-то глупости! Думаете, я поверю в фей?
Вот теперь она прорвалась к двери, толкнула её, распахивая. Обернулась и ей почудилось, что девушек окружает розовое сияние, а за спинами у них трепещутся почти прозрачные крылья. Мотнув головой, женщина выскочила на улицу и быстрым шагом припустила в сторону пешеходного перехода.
— Черт знает что, — бормотала она на ходу. —Черт знает что!
—Мы провалим это задание, — пробормотала одна из девушек. — Даже хитрость не помогает. Ты, Арома, сказала, что людям так проще принять решение. Если уже девять человек не против отдать жизнь за другого. Целых девять человек! Не сработало. Дело дрянь, осталось всего два часа, мы нашли только одного. И тот пьяница, кажется, даже не все понял. Всем растрезвонили, что человек умирает, это так и есть, правда Сидор не афишировал, и никакого сострадания.
— Лаура, не отчаивайся! Никто и не говорил, что будет легко! Люди, такие, вруны и трусы! Они давно уже отвыкли отвечать за свои слова, такая вещь, как самопожертвование, становится редким явлением. И нам осталось найти всего двоих добровольцев.
— Вот пытаешься сделать доброе дело, хочешь спасти гения, а оказывается, что он никому и не нужен. И все слова, которые тут говорят — это всего лишь шелуха.
В это время пожилой мужчина, застыв возле последней картины, произнес тихонько: « Какой же он умничка! Многое бы я отдал, чтобы смерть от него отстала».
Девицы приободрились и с ожиданием уставились на мужчину, который шел в их сторону.