Прозрачный лес опавшею листвою
Чуть слышно под ногой шуршит.
В лазурном небе солнце золотое
Ласкает струны тайные души.
В холодном воздухе мерцающие льдинки
На глади сонного пруда
Рисуют новогодние картинки
И тихо шепчет темная вода
Прозрачный лес опавшею листвою
Чуть слышно под ногой шуршит.
В лазурном небе солнце золотое
Ласкает струны тайные души.
В холодном воздухе мерцающие льдинки
На глади сонного пруда
Рисуют новогодние картинки
И тихо шепчет темная вода
Тихий, ласковый день, солнце светит игриво,
В струйках света несмело снежинки кружат.
По пустынной дороге иду торопливо,
Желтым ворохом листьев опавших шурша.
Я не знаю, куда так торопит дорога,
Я не чувствую страха, не ведаю сна.
Я все дальше иду от родного порога,
Покидая любимые мною места.
Я отпущу свою мечту на волю.
Держать ее силком не вижу смысла.
Сама же побреду иной тропою,
Среди чужих желаний, чувств и мыслей.
Пусть кто-то ТАМ злорадно ухмыльнется,
Осколки счастья веничком сметая,
Но что поделать, коль под этим солнцем
И в этом мире я для всех чужая?
Вот сколько всего было написано про Сумерки богов. Что будет, как будет и прочее. А вот у меня — своё видение. Несколько… не обычное. НВС.
Он лежал, закрыв глаза. После того, как он заставил себя успокоиться, отвратительный писк прекратился и Окита сам не заметил, как задремал. Из состояния дремоты его вывел голос, который показался смутно знакомым.
Однажды и для нас закатят тризны,
Вращавшихся, играя и шутя,
Меж жерновами - Временем и Жизнью,
Что нас в муку в итоге превратят.