Добрый день, дорогие друзья. Вот, над чем я работал последние месяца полтора, или больше. Рассказ довольно сложный получился и поэтому я расскажу пару слов о нём.
Первоначально в основу легла идея, описанная в трактате Жана Бодрийяра "Симулякры и Симуляция". Право слово, стоит почитать, хотя трактат этот довольно скучный. Тем не менее, даже первоначальное название моего рассказа было "Четвёртая фаза", и лишь потом оно поменялось на то, которое есть сейчас. А что сейчас? Экзистенция. Есть фильм с таким же названием. Я собираюсь его посмотреть, а название мне так понравилось, что я его упёр и для своего рассказа. При том, что экзистенциального кризиса в моём тексте как раз полно.А ещё сюрреализм, психиатрия, безумие - всё как я люблю.
Добавлю, что некоторые элементы рассказа лежали у меня в загашнике давно. Например с 2018 года. Я что-то придумал, развить не сумел и отложил до лучших времён. Таких отрывков у меня много, и вот, не так давно мне пришла в голову идея - взять пяток таких обрезков и связать их единой мыслью, которой и стали идеи, почерпнутые у Бодрийяра.
Ещё в рассказе есть результаты некоторых моих бесед с Мастером Лисом, а кое-где прямая вставка текста, написанного его рукой. Он передал текст мне, поэтому я распоряжаюсь им, но всегда говорю о том, что это - его. Вы, наверняка, найдёте этот отрывок. Внимание: Много текста. Разбито на страницы.
П.С. Дорогие медики. Не кидайтесь в меня камнями. Я знаю, что с точки зрения академической медицины в рассказе написана ересь. Сюрреализм же. Вымысел.
----------------------------------------------------------------------------
В дальнем углу безымянного парка на деревянных чурбаках сидели четверо мужчин и вели непринуждённую беседу. Ничего необычного: летом, в выходные дни люди так и тянутся под уютную тень, особенно если нет дождя. Они гуляют по бесчисленным аллеям и тропкам, они рассаживаются на бесчисленных скамейках и складных стульях. Они скупают всё мороженное, газировку и, что греха таить - пиво и кое-что покрепче. А по лесным угодьям разносятся запахи жарящегося на углях мяса.
Про нашу четвёрку тоже можно было бы так сказать, но уж слишком неестественно они смотрелись. Будто были искусственными, не реальными. Словно были персонажами картины или мультфильма.
Человек, профессор, мужичок и очкарик – кто и для чего свёл этих четверых в одном месте – никто из них не знал. Им это только предстояло выяснить, но для этого необходимо было нырнуть в прошлое.
Очкарик поднял голову, и внимательно посмотрел на Человека.
- Кирилл, вспомни всё. Вспомни цепочку событий, которые привели тебя к нам, и, может быть тогда ты поймёшь. Ты должен вспомнить всё.
"Вспомнить всё"... "Вспомнить всё"... "вспомнить всё"...
Звуки притихли, и голос Очкарика теперь доносился словно издалека. Кирилл закрыл глаза и ворох его собственных мыслей умчал его далеко от парка и этих людей.
Далеко в прошлое, или не совсем далеко. Кирилл уже сомневался в том, что прошедшие дни сочтены верно, а из жизни не выпало пара дюжин месяцев, или даже лет.
Что в календарь не закралась ошибка, а сам он не спит давным-давно летаргическим сном.
С чего же всё началось? Наверное, с той самой поездки в Швейцарию.
***
Доктор Вонзов начал сожалеть о том, что дал свое согласие на участие в этом эксперименте, проводимом швейцарскими врачами. В данный момент он отпаивался кофе и травился сигаретой, стоя на Цоликерштрассе, недалеко от входа в клинику The Kusnacht Practice.
Кофе и табак сокращали дни его жизни, зато давали хотя бы призрачную возможность сохранить свой рассудок и не пополнить нестройные ряды собственных пациентов. К тому же он нарушал швейцарское законодательство, но штрафом в сто пятьдесят франков Кирилл Васильевич был готов пожертвовать.
Как могло рядовое, по сути, исследование обернуться таким иррациональным кошмаром? Вонзов достал новую сигарету, тут же прикурил её от окурка предыдущей, а затем заново прокрутил в голове события последних двух часов.
Начиналось всё довольно обыденно. За последние сто лет врачи продвинулись довольно далеко в деле выявления у людей всевозможных психических отклонений.
Особенно это касалось индивидуумов, которые имели нарушения психики, но при этом старались тщательно их скрывать. Это чревато внезапными помутнениями рассудка. Человек в таком состоянии может нанести немалый вред себе и окружающим. Пилот Андреас Лубиц, будучи в депрессии, заперся в кабине пассажирского лайнера, и направил самолёт в землю, угробив, таким образом, полторы сотни невинных людей.
Своевременная и точная диагностика, вот что должно было помочь избежать таких последствий, в будущем. Один из способов проверки душевного здоровья является, предложенный швейцарским доктором Германом Роршахом, визуальный тест. Испытуемым показывают карточки с цветными пятнами, и на основании ответов делают вывод о состоянии человека.
Однако, в последнее время данный способ всё чаще подвергался критике. Его перестали использовать при судебных освидетельствованиях, а ряд скептиков называл его псевдонаучным.
Отчасти такая ситуация стала возможной благодаря интернету. Потенциальные больные просто-напросто выучили наизусть значение каждой карточки и спокойно симулировали полное душевное здоровье.
Земляки знаменитого швейцарца, доктора Генрих Росслер и Рене Шандузо предложили новый, революционный тест.
Главным идеологом был непосредственно Генрих. По его словам, тест основывался на том же самом принципе: толковании различных изображений.
Вот только рисунки на карточках были совсем другими. Как не расспрашивали Росслера приглашённые коллеги, ни он, ни его помощник Рене не раскрыли их содержание. Оставалось неизвестным и то, где швейцарцы взял сами рисунки. Насколько Кирилл знал, особой тяги к рисованию ни у кого из них не было.
Но старый хитрец, держал детали, придуманного им нового теста, в секрете.
На первый, пробный показ, Росслер пригласил своих коллег, с которыми вёл переписку.
С Вонзовым он познакомился, когда читал курс лекций в Геттингене. В то же время Кирилл заканчивал там магистратуру, и посещал эти лекции с большой охотой. Молодой студент, не боявшийся спорить с медицинским авторитетом, понравился Росслеру. Они подружились, и ещё не раз пересекались на различных официальных мероприятиях. В частности, Вонзов был ассистентом Росслера на семинаре в МГУ, год назад.
Всего гостей было не много, кроме Кирилла ещё шесть человек. Осторожные швейцарцы не хотели поднимать чрезмерную шумиху прежде чем опробуют тест в узком кругу профессионалов. Как оказалось - не зря.
Демонстрация проходила прямо в холле клиники.
Гостей усадили в кресла, специально арендованные для этой цели, потому что в небольшой клинике своей мебели в таком количестве просто не было. Рене Шандузо привёл контрольную группу из десяти человек: пятеро были абсолютно здоровыми, а остальные являлись настоящими пациентами с различными диагнозами.
Тест Росслера должен был доказать свою эффективность как для здоровых людей, так и для душевнобольных.
Сам Генрих восседал за столом, напротив, с таким важным видом, словно был президентом нобелевского комитета.
Он по очереди показывал карточки, сначала своим коллегам, а затем и подопытным людям.
Кирилл сначала не понимал, чего в этих рисунках такого особенного. Какие-то геометрические узоры, мандалы, проекции тессерактов, фантастические животные со множеством хвостов и загадочные помещения. Сюрреализм в чистом виде. Художественная ценность в этих рисунках, несомненно, была, но вряд ли они имели значение для психиатрии. И всё-таки Росслер зачем-то использовал именно их.
Странности начались, когда количество картинок перевалило за второй десяток. Так, словно набралась некая критическая масса, после которой началась бурная реакция.
Один из пациентов вдруг упал на четвереньки и издал протяжный вой. По округлившимся глазам Росслера и Шандузо Кирилл понял, что такого они никак не ожидали.
А в холле продолжала разворачиваться какая-то чудовищная фантасмагория.
Следующий испытуемый просто застыл на месте, впав в ступор. Третий выкрикнул: "Отец, я иду к тебе!" и в ту же секунду обеими руками вырвал себе глаза, что само по себе не простое дело.
Кто-то щебетал по птичьи, выдавая при этом такие трели, которые ни один нормальный человек издать не в состоянии. Другой отобрал у Росслера карточки с рисунками, и, сев на пол, раскладывал их перед собой, выговаривая несвязанные друг с другом имена.
Тут уж швейцарцы показали своё самообладание. Росслер нажал тревожную кнопку, и здание клиники огласилось писклявым сигналом тревожного зуммера. В холл вбежали, дежурившие, на всякий случай, санитары.
Специалисты, приглашённые на тестирование, так же не стали отсиживаться, а активно включились в работу. Их не надо было учить тому, как обращаться с психами.
Человек, впавший в ступор, неожиданно очнулся, затем непонятным образом, поднялся в воздух и исчез под потолком. Если бы господа психиатры верили в призраков, то они легко объяснили бы это явление.
Следующий просто шагнул в стену и так же пропал, словно его и не было.
Несколько врачей метнулись в коридор, отправившись в погоню за невесть как разбегающимися пациентами.
В комнате образовалась настоящая куча-мала. Санитары и доктора вязали безумцев, подопытные кричали, тревога звенела. Пол покрылся пятнами крови и копошащимися телами.
В этот момент Кирилл Вонзов и улизнул на улицу. Не то, чтобы он испугался, но то, что он увидел, шокировало. Кирилл боялся за собственное душевное здоровье.
На Цоликерштрассе, завывая сиреной, въехали две машины скорой помощи. Через мгновение они затормозили возле клиники, и две бригады парамедиков вбежали внутрь. Из медицинского центра вынесли на носилках двух искалеченных людей и загрузили в кареты. Взвизгнув покрышками, обе машины умчались вдаль.
Вонзов наблюдал это всё со стороны, никак не показывая, что он каким-либо образом причастен к происходящему. Свою тлеющую сигарету, он, на всякий случай, спрятал - мало ли что.
Шум, доносящийся из холла вскоре стих.
Кирилл не следил за временем, как-то не до того было, но с момента отъезда скорой помощи прошло не менее получаса. Он успел выпить уже вторую кружку латте, благо палатка "Кофе на вынос" находилась буквально в минуте ходьбы от клиники. Он уже подумывал о том, чтобы вернутся обратно в холл, и разузнать, не нужна ли кому-нибудь помощь. В это время в дверях показалась упитанная фигура Роберта Пенроуза, профессора Пенсильванского университета.
- Мистер Вонзоф, а я вас везде ищу.
Роберт так и не научился правильно произносить непривычную русскую фамилию, но обижаться на него сейчас Кирилл даже и не подумал.
- Что там сейчас происходит?
- Пятеро заперты в палатах. Пришлось дать им лошадиную дозу феназепама. Двое были увезены в госпиталь, в Бёрне.
- А ещё?
Роберт замялся. Было видно, что он здорово встревожен. Если бы к Вонзову пришёл на приём пациент в таком состоянии, то он, пожалуй, настаивал бы на серьёзном лечении.
- Трое бесследно исчезли. Мы нигде не смогли их найти, хотя перерыли весь центр сверху донизу.
Пенроуз воровато огляделся.
- Дайте мне тоже сигарету.
- Штраф сто пятьдесят франков, - буркнул Кирилл, вытаскивая из кармана мятую пачку.
- Плевать.
Несколько минут они молча стояли, вдыхая табачный дым.
- Вы зачем искали меня, Роберт?
- Сейчас все собираются у мистера Росслера в кабинете. Не хватает только вас.
Докурив, Кирилл выбросил окурок в урну:
- Пошли.